Дети лейтенанта Шмидта
Как вы думаете, какую из алчевских улиц можно считать самой известной? Нет, не архитектурную жемчужину – проспект Ленина – и не современный деловой центр – улицу все того же Ленина. Достаточно старинная и практически окраинная улица Шмидта – лишь она в самом деле может претендовать на мировую известность, ибо здесь находится головной офис ОАО «АМК», сюда приходит корреспонденция из далеких стран, здесь встречают зарубежных деловых партнеров. С этой улицей связана коммерческая репутация Алчевска.
«Вот оно как! – растроганно воскликнет гипотетический читатель. – Вот как складываются судьбы людей и улиц! Когда-то была безвестная улочка, а теперь… Какова же история столь славного места?»
А вот этого, дорогой, хоть и гипотетический, читатель, не знает никто. То есть абсолютно. Год, когда улица появилась на карте города, человек, в честь которого она была названа, – все это покрыто мраком. В этом уверил нас главный архитектор Алчевска Олег Подлевский.
– Не сохранилось ни одного документа о присвоении названий этим улицам, – с сожалением констатировал Олег Эдуардович.
– Каким – этим?
– Названным в честь революционных героев.
– То есть, вы полагаете, что улица все-таки названа в честь лейтенанта Шмидта? Того, что поднял мятеж на крейсере «Очаков»?
– Я не знаю. Многие знаменитые люди носили фамилию Шмидт…
Тут я, уподобившись Остапу Бендеру, высказалась в том духе, что теперь многие не знают имен героев – правда, ничего не добавляя про «угар нэпа».
– Люди, находившиеся у власти, не были заинтересованы в том, чтобы сохранить историю, – спокойно парировал Олег Эдуардович.
И это, конечно, верно. Как верно и то, что люди, находившиеся у власти в последующие годы, не шибко горели желанием историю восстановить… Что ж, остается одно – строить предположения. Благо, всем желающим нам возразить негде взять убедительных аргументов: история-то молчит!
Итак, возьму на себя смелость высказать следующую версию: загадочная улица названа таки в честь знаменитого лейтенанта, породившего впоследствии множество «детей», среди которых небезызвестные Остап Ибрагим Берта Мария Бендербей, Шура Балаганов и мосье Паниковский. Да, действительно, существовало достаточно много Шмидтов с громкими именами. Но все они, как один, – мирные ученые, от правоведов до орнитологов, исключая затесавшуюся среди них скандинавскую писательницу. Вряд ли пламенные строители коммунизма сочли бы их достойными для поименования улицы.
Наиболее известный в СССР представитель этой когорты – математик, астроном, геофизик и полярник Отто Шмидт. Можно бы предположить, что улица носит его имя. Но почтенный Отто Юльевич скончался лишь в 1956 году и занимался явно не тем, чтобы в те времена мог рассчитывать на прижизненное увековечение. Для этого надо было быть Вышинским, Ворошиловым, Молотовым… Согласны?
Следовательно, остается только он – очаковский герой, которого, кстати, звали Петром Петровичем. Попробуем восстановить, как писали те же классики, «знаменитый облик революционного лейтенанта с бледным лицом и в черной пелерине с бронзовыми львиными застежками». Честно говоря, особой симпатии один из руководителей Севастопольского восстания 1905 года не вызывает. Родился он в 1876 году, окончил Петербургский Морской кадетский корпус и поступил на Балтийский флот в чине мичмана. Однако уже через 20 дней был отправлен в шестимесячный отпуск по болезни и переведен на Черноморский флот. Сослуживцам запомнился лишь крайней вздорностью, самомнением и амбициозностью. На новом месте он прослужил лишь два года и уволился в запас. Блестящая офицерская карьера не складывалась. Он еще возвращался на службу и вновь увольнялся, неоднократно подвергался взысканиям. Свил довольно своеобразное семейное гнездо, женившись на проститутке.
Когда началась русско-японская война, блудного офицера опять мобилизовали на Балтийский флот. Похоже, особого энтузиазма Петр Петрович не испытал. Он немедленно устроил публичную и совершенно беспричинную драку на балу – по свидетельству присутствовавших там офицеров, просто отвесил пощечину высокопоставленному лицу, надеясь, что за это его выгонят со службы. Не выгнали… А турнули бы лейтенанта домой на печку – глядишь, и вся российская история потекла бы по другому руслу… С горя Петр Петрович кинулся в революционную деятельность. В 1905 году организовал в Севастополе «Союз офицеров – друзей народа», называл себя «внепартийным социалистом». 18 октября того же года возглавил толпу, окружившую городскую тюрьму с требованием освободить заключенных. 20 октября на похоронах погибших в ходе беспорядков произнес речь, названную впоследствии «клятвой Шмидта»: «Клянемся, что никогда не уступим никому ни одной пяди завоеванных нами человеческих прав…». В тот же день Шмидт был арестован и (наконец-то!) отправлен в отставку. Но поздно. 14 ноября лейтенант возглавил мятеж на крейсере «Очаков» и других крейсерах, объявил себя командующим Черноморским флотом, о чем уведомил императора почтительной депешей… Военно-морской трибунал приговорил Петра Шмидта к смертной казни. Он покинул сей мир в возрасте 30 лет.
Вот, собственно, вкратце о герое. Точнее, о нашей версии героя. Что же можно предположить о возрасте улицы? Олег Подлевский думает, что она существует, возможно, с 1940-х годов. Не согласимся с Олегом Эдуардовичем – и вполне аргументированно не согласимся. Старожил Алчевска Николай Микулин свидетельствует: здесь он провел свое раннее детство, пришедшееся на 1930-е годы. А в городском историческом музее нам рассказали, что Старая и Новая колонии строились одновременно с заводом – то есть, на рубеже XIX – XX века.
– Более точных данных, к сожалению, нет, – рассказывает научный сотрудник музея Лариса Шептура.
– Все довоенные архивы сгорели во время передоставки из эвакуации, а дореволюционные хранятся в Петербурге. Добраться туда нам не позволяют финансы. Сведения собираем по крупицам. Мы изучили и технический архив АМК, и сведения инвентарьбюро, ЖЭКов – никаких данных нет. Беседуя с местными жителями, мы услышали, что они называют дома колоний «бекетовками». Тогда мы еще ничего не знали об архитекторе Алексее Бекетове, зяте Алексея Кирилловича Алчевского. Потом-то поняли, что имелось в виду. Бекетов писал в анкете, что строил и жилье для рабочих. Если это его постройки – значит, их нужно датировать концом XIX века. Есть у нас еще копия чертежа – правда, на нем не проставлена дата выполнения. Там – план участка ДЮМО с железной дорогой, поселками, в том числе и Новой колонией. Указано название станции: Юрьевка. Так она называлась до 1903 года. С другой стороны, обозначена и первая школа, которая была построена уже в 1907… То есть, мы не можем определить время постройки Новой колонии точнее, чем рубеж веков.
Следовательно, нынешняя улица Шмидта в пору своего рождения называлась как-то иначе, и лишь потом, в революционном порыве, ее назвали улицей мятежного лейтенанта. Но это опять-таки лишь наше предположение. А вот сохранившаяся в памяти Николая Микулина улица его детства была такой:
– Она была застроена обычными домами. Было два двухэтажных здания – они сохранились и сейчас, в них размещаются отделы меткомбината. Помню, как по нашей улице водили на работу пленных немцев – за шлаковой горой были лагеря для военнопленных. Они шли на завод и пели хором. А потом водили наших заключенных. Не знаю, почему у нас построили для них лагерь. Он недолго просуществовал и сгинул. Не знаю также, были это уголовники или политзаключенные, но хорошо помню несчастный вид этих молодых мужчин и женщин, которых волокли под винтовкой.
На правой стороне, где аллея к заводской проходной, был разбит замечательный тенистый сквер с бетонной круглой чашей большого фонтана – правда, я ни разу не видел, чтоб он работал. Были неподалеку так называемые горячие ставки – квадратные бассейны, куда стекала вода. Там охлаждали раскаленные валки, сходившие с прокатных станов. Над водой всегда стоял пар, и мальчишки, когда становилось холодно купаться в Школьном пруду, ныряли там, не смущаясь масляными разводами на воде. Испарения содержали какую-то гадость, она оседала на деревьях, и погибла великолепная аллея огромных тополей. С тех пор там не растет ни одно дерево. А люди жили, дышали…
Помнит Николай Николаевич и людей, живших по соседству. Среди них: старый коммунист, красный партизан – кажется, Бородин; замечательный человек, инженер еще дореволюционной выучки, Владимир Иванович Воронин; семья Савкиных, где дочь Люся чудесно пела и считалась первой певицей заводской самодеятельности…
В его воспоминаниях улица оживает, заполняется прохожими, звучит голосами ее довоенных и послевоенных жителей. А воскресить более далекое прошлое, увы, уже некому. Те, кто жил на новоколонских улицах тогда, ушли. Конечно, они рассказывали о своей жизни здесь детям и внукам – рассказывали с умилением, счастливыми слезами, как всегда говорят о детстве и юности. Увы, некому было слушать их внимательно, записать их рассказы, полные таких живых, ярких деталей. Некому… У нынешних «детей лейтенанта Шмидта» короткая память.
Юлия Харитон
Харитон. Ю. Дети лейтенанта Шмидта / Юлия Харитон // Неделя. – 2008. – № 9 – 20 июля – С. 6.