Директору коксохимзавода Петру Судье суждена жизнь, которая была всецело посвящена заводу, городу, людям

Как «важно знать свою историю, мы осознаем вместо с уходящими годами. Особенно – историю малой своей родины. Собирая по слову, по страничке, рассказывая о тех, чьими дорогами мы ходим, мы вместе становимся цельнее, богаче. Мы прикасаемся к истокам и лучше понимаем, почему нам дорог город, в котором мы живём.

Промышленный Алчевск стоит на двух китах. Один из них коксохимический завод. Сегодня мы расскажем о том. почему он построен именно здесь, о времени, выпавшем на долю его создателей, о Петре Александровиче Судье – директоре, возглавившем предприятие в один из самых тяжелых и ответственных периодов.

Непросто было, опираясь только на воспоминания ветеранов завода, установить имена довоенных директоров. специалистов завода. Подлинность имен необходимо было проверить и подтвердить соответствующими документами. А с документами этого периода возникли осложнения: весь заводской довоенный архив по кадрам во время эвакуации завода в Магнитогорск сгорел. Заводчане, работавшие в Магнитогорске, не раз упоминали имя Петра Александровича Судьи, бывшего директором Алчевского коксобензольного завода, а во время войны – заместителем директора Магнитогорского металлургического комбината по коксохимическому производству. Они же помнили, что директор был исключен из партии, отдан под суд, а спустя некоторое время, в годы войны, ему доверили ответственный участок работы, руководство коксохимическим производством эвакуированного завода.

Известно, что в 1937 году волна репрессий прокатилась и по нашему небольшому городу. Она коснулась судеб и руководителей главных предприятий города. В апреле 37-го городская        газета «Більшовицький шлях», так назывались тогда «Огни», писала о том, что директор метзавода И. Н. Крайнев, переведенный на Урал, там арестован по обвинению в том, что он, якобы, состоял в троцкистско-террористической организации в Алчевске и, будучи руководителем предприятия, проводил на нем «вредительскую работу».

Поиски материалов о П. А. Судье я начала с запроса на Магнитогорский металлургический комбинат. И вскоре получила оттуда ксерокопии личного листа по учету кадров и трудовой книжки. Записи обрывались на его трагической гибели на заводе в сентябре 1947 года. Там же, в копиях документов, говорилось о том, что в семье П. А. Судьи было трое детей, которые после его гибели проживали в Магнитогорске с матерью по ул. Щорса, 32. Делаю запрос в Управление внутренних дел Магнитогорска. Ответ, увы, не обнадеживает. Для установления адресов детей П. А. Судьи необходимо знать их имена и отчества, теперешние фамилии. А адреса «Щорса, 32» в настоящее время не существует. Жители, проживающие в этом районе, сведениями о семье гр. Судьи П. А не располагают. К сожалению, без ответа остался запрос в отдел ФСБ г. Магнитогорска.

Казалось, поиск зашел в тупик. Помог случай. В И. Баранов в разговоре со мной обмолвился, что в Донецке, в доме брата, встречался со знакомим с фамилией, которую я ищу. Пишу в Донецк. И уже через несколько дней мне позвонил мужчина и представился: Владимир Петрович Судья. Встреча с ним была необычайно интересной. Я получила ответы на многие вопросы. Владимир Петрович оказался прекрасным собеседником, личностью глубоко мыслящей, духовно богат. Приятно удивило то, что он без колебаний предоставил бесценный материал, фотодокументы, передал в дар заводу награды отца. При этом он грустно заметил: «Вы думаете, это сегодня кому-то нужно?» Хотя сам Владимир Петрович думает об этом иначе. В одном из своих стихотворений он написал:

Есть ценности, которые в валюте

Оценке, видит Бог, не подлетят.

Есть ценности, о коих помнят люди,

И памятью которых дорожат.

Стихи эти написаны к 55-й годовщине Великой Победы, но имеют прямое отношение к теме нашего разговора.

Почему завод начали строить в Алчевске?

20-30 годы XX столетия, формировавшие принципиально новое поколение, были весьма неоднозначны и противоречивы. Однако в истории оставили неизгладимый след. В 20-е годы были предприняты попытки восстановления и развития метзаводов и коксовых цехов. Однако малая мощность и низкая производительность коксовых батарей не обеспечивали нужды быстрорастущей металлургии. Чтобы повысить производство металла, необходимо было иметь хорошую коксохимическую базу.

Завод ДЮМО (нынешний АМК – ред.) пользовался коксом, производимым на коксовых батареях Александровского горно-промышленного общества, поставлявшего кокс для домен, а также продукцией Павловского рудника. В планы первой советской пятилетки входило в строительство на Юге России коксовых батарей. Решение о строительстве коксовых батарей в Алчевске возникло от острой потребности в коксе металлургического завода. В феврале 1927 года Алчевский райком КП(б) Украины командовал в Москву к К. Е. Ворошилову представителей партийной организации города с предложениями о строительстве у нас коксовых батарей. Уже летом была составлена подробная смета дальнейшего развертывания производства металлургического завода, предусматривающая строительство нового коксового цеха. Новый цех (по документации того времени) решено было возводить в г. Алчевске, недалеко от уже действующих других цехов. Были выделены земли, произведены топографические работы.

На месте оврага начали возводить завод

7 ноября 1927 года, в день 10-й годовщины октябрьской революции, состоялся митинг, посвященный началу возведения нового производства. Ораторы призывали проявить политическую сознательность, трудиться высокопроизводительно и дать жизнь новому цеху. После митинга все – на субботник. Ранние морозы сковали землю. Орудиями труда служили кирка да лопата. Работали до изнеможения, но темп не сбавляли. И во время строительства – никаких механизмов, никаких приспособлений. Целые вереницы телег выстраивались на участке, где рабочие вручную долбили землю и грузили ее на телеги.

Работами по строительству цеха (а затем и завода) руководил П. Ф. Юдин, впоследствии ставший министром строительства предприятий тяжёлой индустрии СССР, и В. П. Козырев.

«На месте нынешнего завода, – вспоминал ветеран труда Б. Д. Алленов, был пустырь, а точнее, овраг с высокими крутыми краями. Мы плохо себе представляли тогда, каким будет завод. Но твердо знали, что необыкновенным. И те, кто будет на нем трудиться, обязательно вспомнят о нас добрым словом».

Для строительства и наладки технологии была привлечена немецкая фирма «Отто – Эванс Колпэ» со своими проектами и рабочими чертежами. Эта документация с грифом «секретно» была недоступна нашим специалистам. Фирма из Германии в специально оборудованных вагонах доставляла на стройку огнеупорные кирпичи. Немецкая аккуратность и скрупулёзность были сразу же отмечены многими, качество кирпича было отменным. Каждый из них был завернут в пергаментную бумагу, чтобы, не дай господи, не повредились кромки, ведь это имело немаловажное значение при кладке. Таким образом уже на начальном этапе обеспечивалось высокое качество кладки батареи. В годы первой пятилетки Алчевск превратился в сплошную строительную площадку. Кроме промышленных объектов возводились дома для рабочих, росло коммунальное хозяйство. 22 сентября 1929 года после двух лет тяжелейшего труда на возведении первой очереди цеха в составе двух коксовых батарей, состоялся торжественный митинг по случаю ввода в эксплуатацию нового объекта. Этот день стал днем рождения нашего завода.

«Луганская правда» писала в номере от 25 сентября 1929 года. «Сегодня по-необычайному радостно светит солнце. На него нельзя смотреть. Оно вместе с рабочими города празднует большой праздник – пуск коксобензольного завода… Завод должен быть пущен в конце 1928 года. Однако разные причины, а в основном, недополучение вовремя чертежей, приводили к серьезным срывам графика. И лишь благодаря усилиям рабочих и технического персонала завод удалось пустить 22 сентября 1929 года. Цех выделился в самостоятельное предприятие и получил название «Коксобензольный завод № 19». Ему было присвоено имя Станислава Викентьевича Косиора.

Вторая очередь строительства завода шла в невероятно-трудное время

В начале 30-х годов рядом с действующей первой очередью коксобензольного завода в Алчевске начинается сооружение второго коксохимблока. На этот раз строительство ведется уже без иностранцев. Необходимо было в короткий срок освоить почти 4,5 млн рублей капитальных вложений. На долю коксохимиков вновь выпали тяжелые испытания. Материалы и оборудование поступали с перебоями. Строительная площадка была расположена неудачно – материалы приходилось разгружать в полутора километрах от места Брички выходили из строя. Лошадей нечем было кормить. Начался падёж скота.

Но работы надо было продолжать. Придумывались разные приспособления, далеко напоминающие механизированные, но и они тогда были находкой. Из того, что наиболее удалось – это процесс приготовления бетона, дробление камней на щебень, резка толстой арматуры. Завод постепенно поднимался. Росли его корпуса. Но происходило это в невероятно трудных условиях. 1933 год – это голод в Украине, бедность, граничившая с нищетой, бытовая неустроенность.

В это трудное время коллектив завода возглавил назначенный Народным Комиссариатом Тяжелой Промышленности 30-летний Петр Александрович Судья.

Директор П. А. Судья

Родился в Житомире в 1903 году в семье мещанина, учителя гимназии. В 1915 году семья переехала на постоянное место жительства в Харьков. Петр Александрович писал, что до 1918 года учился дома, а с 1918 по 1920 гг.- в Харьковской гимназии. Домашнее воспитание и образование Петр и другие дети получали дома, где царила обстановка высокой культуры, гуманизма, доброты и трепетного отношения к знаниям и науке. Отец был высокообразованным и интеллигентным человеком, увлекался литературой, свободно владел 11 языками. Другом и опорой в семье для всех была мать, которая во всем поддерживала отца, была хорошо образованна и воспитанна, прекрасно пела. Дом был душой местной интеллигенции. Возможно, какие-то ориентиры Петра были уже предначертаны в то время под воздействием окружающих его с детства личностей, формировались черты характера, целеустремленность, жажда деятельности, огромная работоспособность, преданность и честность по отношению к людям, работе, семье. В 1933 году по заданию Народного Комиссариата Тяжелой Промышленности П. Д. Судья был назначен начальником оперативной группы НКТП и уполномоченным НКТП по вопросам коксовых установок в Магнитогорске, Сталинске, Кемерово… Документ, выданный Судье, представляет историческую ценность еще и потому, что на нем собственноручная подпись Наркома тяжелой промышленности Орджоникидзе, начертанная красным карандашом. Затем по распоряжению вышестоящих органов его как опытного и знающего специалиста переводят на работу в трест «Кокс» в Харьков, а затем в Москву начальником коксохимпроизводства Гумп’а. И вот Алчевск. То, что он увидел после Харькова и Москвы, его поразило, заставило, по-иному увидеть жизнь, осмыслить свою роль и ответственность не только за производство, но и за судьбы людей.

К тому времени у него уже была дочь Аза. В Алчевске семья Судьи жила в бараке почти у самой проходной завода.

Директор сплотил вокруг себя дружный работоспособный коллектив. Сам Петр Александрович посещал на дому рабочих, интересовался, что едят, на чем спят рабочие, ходят ли в школу дети. Его знали все рабочие завода, с ним здоровались за руку, к нему без записи шли на прием всегда и везде.

Л. Пелих, редактор газеты «Коксохимик».

Подготовила к печати Н. Яровая

(Окончание следует)

Пелих Л. Директору коксохимзавода Петру Судье суждена жизнь, которая была всецело посвящена заводу, городу, людям / Л. Пелих // Огни. – 2000. – № 34 – 25 августа – С. 4.