Пионеры эфира 2

Виктор Михайлович Кобузенко, один из радиохулиганов 1950-60-х годов, (позывной «Атом»), с воспоминаний которого начиналась эта публикация, советовал мне обратиться к Валерию Александровичу Бабанину, который мог многое рассказать о том времени. Он был профессиональным радиотелемастером и работал в старом городе. Кроме того, окончил фармацевтический техникум и одно время работал в 19 аптеке возле клуба Химиков.

Тогда поговорить мне с ним не удалось. Жил он в Перевальске, а вскоре я уезжал в Крым. Но, как только вернулся домой, сразу созвонился и договорился о встрече.

С трудом нашел его дом возле парка Воровского и поднялся на четвертый этаж. Дверь открыла его жена Роза, (отчество я как-то и не спросил). Валерий Александрович приветствовал меня крепким рукопожатием, и мы прошли в комнату. И только здесь, сидя против него на диване и разглядывая полки с книгами, я понял, что он меня совершенно не видит. Валерий Александрович был слепой.

С его слов я узнал, что причина этому – его профессия. Зрение у него всегда было отличное и видел он «как сокол». Без очков разбирал сложные микросхемы, ремонтируя телевизоры и радиоприемники. От перенапряжения развилась глаукома, а год назад, 27 марта, в день, когда Луна особенно близко подошла к солнцу, он, по его словам, «лег спать зрячим, а проснулся слепым». Видимо, поднялось глазное давление, и сетчатка не выдержала. Совпадение это или нет, так и не знает.

Отец его, Александр Андреевич, был уроженец Алчевска. Здесь, еще до революции на заводе работал дед Андрей, от которого и пошли все Бабанины. Кстати, герой Советского Союза Николай Андреевич Бабанин, именем которого названа третья школа, его дядя, брат отца. А дед, как и брат отца, погиб на войне. Война унесла и деда по матери и брата мамы. Отец его тоже прошел войну и получил 13 ранений.

Родился Валерий Александрович в 1944 году. Жили они против 10 магазина в старом «бельгийском» доме, который был разрушен, как и другие на колонии. К сожалению, ничего из фотографий не сохранилось. Когда маму переселяли в новый район, она бросила ветхий комод, ящик которого был забит снимками.

В 1955 году, когда ему было 10-11 лет, пошел заниматься в радиокружок Дома пионеров. Находился он сначала в подвальном помещении, а потом на первом этаже. Рядом были авиационный, столярный, судомодельный … Тогда от мальчишек здесь не было отбоя. В радиокружке занимались три раза в неделю, а в воскресенье в две смены. Столько было желающих. Из него и вышли многие будущие радиолюбители.

Руководил кружком Ханан Михайлович Гусаков, в то время единственный телемастер на весь город. Валерий Александрович вспоминал, что принял он его не сразу, считая, что он еще слишком мал. Все говорил: – Вот физику начнешь изучать, тогда приходи. Взял лишь, когда он принес детекторный приемник, который смастерил своими руками.

В Доме пионеров была еще изостудия и автокружок, где стоял мотороллер «Тула» и машина «Победа». Захаживал он и сюда, чтобы покрутить руль.

Радиокружок имел свою радиостанцию с позывными РБ-5 КПЦ (Роман, Борис, 5, комплекс, центр, Павел). Почему она так называлась, он не знал. На радиостанции работали ребята постарше, но когда он подрос, то сам уже за неё садился, поэтому и не было необходимости в собственном передатчике. По выходным они выходили на связь с разными районами бывшего Союза.

Первый телевизор он сделал в радиокружке. И дома в те годы тоже был самодельный. Детали для них и кинескоп покупались на рынке или в магазине. Тогда «из-под полы» можно было купить что угодно. Но иначе, наверное, было нельзя. Говорили: «Не каждый вор – радиолюбитель, но каждый радиолюбитель – вор». Есть в этом и доля шутки, и… доля правды. Тянули тогда с производства не только радиодетали, но и все, что «плохо лежит».

Радиолюбителей тех лет он всех хорошо знал. По его словам, расцвет радиохулиганства пришелся на 1958-59 годы. Рядом, на Новой колонне, работала в эфире его соседка «Людка – Венера», красивая девушка, по мужу Луценко. Жила она на улице Луганской.

В то время «хулиганы» крутили джаз, который был под запретом, и рокн-роллы, переговариваясь, часто нецензурной бранью, передавали музыку по заявкам для друзей и знакомых.

В кружок Валерий Александрович ходил и когда в 1961 году окончил школу, тогда он находился уже в клубе имени Карла Маркса. Директор клуба Вартан Георгиевич Киракозов, который был хороший и добрый человек, не любил, когда Дворец культуры называли сокращенно, неуважительно. И они подшучивали над ним, звонили по телефону, установленному в вестибюле, серьезным голосом спрашивая: – Это Карла?

– Не Карла, а клуб имени Карла Маркса, – раздраженно отвечал Вартан Георгиевич. А через минуту все повторялось снова:

– Это Карла? – Валерий Александрович вспоминал, что Вартан Гергиевич хорошо владел художественным свистом и не проходило ни одного праздничного концерта, чтобы он не выступал. Свистел, даже будучи директором, на новогодних балах. Они всегда помогали наряжать елку, которую ставили на улице. Однажды это закончилось трагическим случаем. В 1959 или 1960 году с неё сорвался электрик и разбился насмерть.

В школе было профессиональное обучение и, окончив её, он имел уже 5 разряд токаря. В 17 лет пошел работать в цех подъемно-транспортных средств метзавода, а попросту в гараж, токарем по ремонту машин. Через год пытался поступать в мединститут, но не добрал одного балла, да и рабочего стажа было маловато. В то время, по указу Хрущева, к этому относились строго, и требовалось не менее двух лет, тогда его бы взяли с теми балами и гораздо меньшими.

Стремления его были не случайны. Со стороны отца были родственники-врачи, в том числе и Владимир Сергеевич Земсков. В военкомате его направили в спецгруппу медучилища, и все годы службы он заведовал гарнизонной аптекой. В Алчевске проходил практику в аптеке городской больницы у Леонарда Николаевича Шухнина, работал фармацевтом в 19 аптеке на улице Калинина, где заведующим был Иван Алексеевич Лысогор, (когда-то я делал ему стенд о лекарственных травах и какие-то надписи, но все это не сохранилось). Потом Валерий Александрович заведовал аптекой на 5 шахте. Но зарплата, 82 рубля, была более чем скромной, и когда ему предложили перейти работать в РМЗ, в цех по ремонту аппаратуры газовой защиты, он, не раздумывая, согласился. Так, в 1973 году он оказался в Перевальске, где вскоре получил квартиру.

Конечно, о работе радиокружка мог бы рассказать и Ханан Михайлович Гусаков. Но, к сожалению, его уже не было среди живых. Валерий Александрович советовал мне найти его дочь, которая жила возле 23 школы. Я с ней вскоре встретился и узнал много интересного, но прежде – небольшое отступление.

Часто моим поискам сопутствуют какие-то чуть ли не мистические события и ряд невероятных совпадений, будто кто-то ведет меня по этому пути. Так и в этот раз. Вернувшись из Перевальска, после общения с Валерием Александровичем, я поделился своими впечатлениями и тем, что узнал, с соседкой во дворе, Галиной Ивановной, пожилой женщиной, которой уже далеко за восемьдесят. А она и говорит:

– Так Ханан жил в этом доме в 60-е годы.

Я не поверил, и спрашиваю: – Телемастер, у него две дочери?

-Да, точно…

Чтобы уже окончательно убедиться в этом, я позвонил Валерию Александровичу. И он подтвердил, что не раз бывал у него дома на этой улице. Потом уже он получил новую квартиру.

Это было невероятно. Ведь квартира Ханана Михайловича находилась… надо мной. А в доме всего два этажа. Правда, переехал я сюда с родителями в 1974 году и разминулся с ним на несколько лет. Но, может быть, дух его витал где-то здесь и напоминал мне о том, что я должен был написать. Только я об этом не знал.

Валерий Александрович Бабанин вспоминал, что телевизор «Рубин» Ханан Михайлович Гусаков привез из Москвы еще в 1956-57 годах. Тогда в городе только появлялись первые телевизоры «КВН», с круглой трубкой 18 см в диаметре, «Заря», «Луч», (такой был и у нас, и его собирались смотреть все соседи). Но «Рубин», Московского завода, был гораздо мощнее и лучше. Позже появился «Верховина», уже с диаметром экрана 43 см. Телевышки в Луганске еще не было, (она установлена в 1958-59 годах), вещание шло из Донецка, и они ставили во дворе у Ханана Михайловича мачту для приема передач, высотой 40 метров. Но жил он тогда еще в Старом городе.

В 1969 году, как и за первым «Рубином», он ездил в Москву покупать цветной телевизор «Рубин», который был у него… третий в городе. Первый появился у секретаря горкома партии А. Ф. Пастушенко.

Напомню, что телевизор «Рубин» стали выпускать на Московском заводе с 1956 года. До этого, с 1952 года, здесь уже производили телевизоры под марками «Север», «Экран», «Москва», «Алмаз», «Янтарь», «Топаз», выпуск которых был завершен к концу 1950-х годов. Все новые технические решения внедрялись в телевизорах марки «Рубин». Часто в них устанавливались и кинескопы французского производства.

Вообще, первым советским телевизором принято считать КВН 1949 года, который смотрел еще Сталин. Но регулярное телевещание в СССР началось гораздо раньше, 10 марта 1939 года. А первый советский телевизор (приставка, которая подключалась к приемнику) был создан на ленинградском заводе «Коминтерн» в апреле 1932 года. Это была марка Б-2, с размером экрана 3 на 4 см. В 1933-1936 годах завод выпустил около 3 тысяч этих телевизоров. В 1938 году был создан телевизор ТК-1, более сложная модель на 33 радиолампах. Изготавливался он по американской лицензии. К концу года было выпущено около 200 телевизоров, а к началу Великой Отечественной войны до 2000. Примерно столько же было изготовлено телевизоров модели ВРК (Всесоюзный радиокомитет). Они не могли, конечно, удовлетворить запросы населения. И только в 1940 году на другом Ленинградском заводе «Радист» был создан серийный настольный телевизор 17ТН-1 с экраном диаметром 17 см. Но до войны завод успел выпустить не более 2 тысяч телевизоров этой марки.

Договориться о встрече по телефону с Ириной Ханановной я не смог. В справочнике по этому адресу был указан старый номер и по нему отвечали другие люди. Понимая, что днем она может быть на работе, я пришел к её дому без пятнадцати пять. На звонок в двери никто не вышел, и я решил ждать. Но в подъезде стоять было неудобно, мало ли что могли подумать соседи, и пришлось устроиться на улице, в надежде, что не надолго.

Была уже промозглая осень, и я, признаться, замерз, но решил ждать до конца. Как потом оказалось, Ирина Ханановна не спешила домой, зашла в магазин, парикмахерскую… В общем, полтора часа я всматривался во всех подходивших женщин предполагаемого возраста. Ведь в лицо я её не знал. А с некоторыми даже пытался заговорить…

Спасибо, что за это долгое ожидание она пригласила меня в гости и напоила горячим чаем. Вскоре на столе появился и старенький чемоданчик с фотографиями, и завязался разговор.

Ирина Ханановна рассказывала, что Ханан Михайлович родился в 1933 году, а ушел из жизни десять лет назад, 17 ноября 2001 года. (Позже я узнал, что по странному стечению обстоятельств, это был День советского телевидения, а накануне, 16 ноября, – День связи Украины). Отец его, Михаил Исакович, был родом из Гомельской области. Он шил шапки и работал в Доме одежды, а умер в 1971 году. Мама, Евгения Борисовна, была родом из Витебска.

Учился Ханаан Михайлович в 1 школе. В эвакуации семья находилась в Узбекистане, а когда закончилась война, ему было 12 лет. Техникой он интересовался еще в школе, затем окончил радиотехнический техникум. Молодость его пришлась на начало 50-х годов. Он играл в футбол, гонял на мотоцикле, любил песни Утесова, джаз, носил рубашки «с петухами», модную прическу, как многие стиляги тех лет. Его вызывали на партсобрания, прорабатывали… Но, видимо, безрезультатно. На фотографиях в последние годы жизни он в модной шляпе и цветастом галстуке, как и в пору своей молодости.

В то время, как специалист, он был лучшим и единственным телемастером. Потом стали работать его ученики и друзья. Ремонтировать телевизоры его приглашали и первые руководители города, с которыми он был в хороших отношениях. Но всегда знал себе цену и держался с достоинством.

К радиохулиганам он относился двояко. Саму идею не приветствовал, поскольку был профессионалом. Но среди них были многие его друзья и ученики.

У него было много грамот и рацпредложений. Стол дома был заставлен разными приборами. Он все время что-то паял и мастерил, делал не только приемники и телевизоры, но и радиоуправляемые модели, старался идти «в ногу со временем». В последние годы увлекся электропунктурой. Чтобы повышать свой уровень, много читал различной литературы, выписывал журнал «Радио и телевидение», интересовался новинками, ко всему новому относился с энтузиазмом и был на высоте своей профессии. Работал обычно допоздна, чуть ли не засыпая с книгой или паяльником в руках.

У него была большая фонотека – джаз, Утесов, Высоцкий…

Его жена, Антонина Игнатьевна, сорок лет проработала лаборантом в рентгеновском кабинете онкологического диспансера.

Рядом с кухней, где я пил чай и рассматривал фотографии, была когда-то его комната, которая служила ему и мастерской, и кабинетом, и спальней… Позже убрали перегородку, превратив это помещение в просторный холл.

Среди его учеников был начальник телеателье Юрий Кривицкий, главный инженер телеателье Алексей Маршук и многие другие.

Всю жизнь он проработал в радиокружке, который в последние годы был в ДК имени Ильича, откуда и ушел на пенсию. К тому времени интерес к его профессии заметно упал. Меньше стало и желающих её освоить. Появились кассетные магнитофоны, и молодежь уже не просиживала за приемниками в поисках нужной волны, любимой песни или музыки. Можно сказать, что ему повезло. Жизнь Ханана Михайловича пришлась на период, который совпал с его увлечением и профессией. Это жизнь – эпоха. Эпоха радиолюбителей, первых телевизоров, когда он был, несомненно, востребован и пользовался заслуженным уважением. В интернете на своей странице в «Одноклассниках», где я поместил фотографии Ханана Михайловича, 17 ноября, к десятилетию его ухода их жизни, было много теплых и добрых слов. О нем вспоминали как о хорошем человеке с чувством юмора, который дружил со многими и оставил о себе светлую память.

Ю. Белов

Продолжение следует

Вечерний Алчевск. – 2011. – № 48. – 30 ноября. – С. 4.