Афганский излом

О необъявленной войне в Афганистане, начатой в декабре 1979 года, писали и говорили много, и не все официальные сообщения из прессы совпадали с рассказами участников тех событий – воинов ограниченного контингента советских войск.

15 февраля воины-интернационалисты достают из шкафов свои дембельские мундиры. И вспоминают ребята жаркое небо Афгана, крутые повороты горных дорог, лица боевых друзей…

Александр Голик, участник боевых действий 1982-1986 годов:

– Они называли нас «шурави», мы их – «духи», но чаще всего мне казалось, что это пацаны воюют против пацанов. Местные ребята закладывали мины на дно Пандшера там, где переправы. Вода усиливает взрывной эффект. Даже зимой они залезали в холодную речку, устанавливали мины на глубине полуметра. А затем босиком, надев галоши, неслись домой. Однажды нам удалось захватить две группы, которые минировали броды. Спросили, зачем так рискуют? Не поверите: зарабатывали себе на женитьбу. Ведь там невест покупают, а это тогда стоило 150 афганей, автомат же Калашникова – 200. А если убить «шурави» (большинство из которых и сами салаги неженатые), добыть ствол, то можно готовиться к свадьбе. Счастье, добытое ценой чьей-то жизни! Но они, «духи», относились к этому равнодушно.

…Меня ранило три раза. Первый – в 1984 году, под Баграмом, три недели провел в госпитале. Во второй – в провинции Лагар. Стреляли разрывными. Очередь попала в башню БМП, я получил серьезное ранение, но остался жив, значит, опять повезло. Ребята шутили: заговоренный. Возможно так, потому что и в третий раз это подтвердилось. Ноябрь 1985-го. К тому времени я был командиром батальона спецназа. Мы пошли в бой, но уже было четкое предчувствие: что-то случится. И оно не обмануло. Наш бронетранспортер подорвался на фугасе. Всех разметало, меня выбросило в кювет и, казалось, что я стал оглушенным окунем: ноги разбухли от внутренних кровоизлияний. Долгое время провалялся в госпитале, но опять остался жив. В отличие от товарищей, оставшихся на поле боя. В 1986-м меня отправили на Большую землю, служил в Союзе, а затем воевал в Чечне. Но это уже совсем другая история…

Война – всегда кровь, смерть, грязь… Все это пришлось пережить нашим воинам. Многие из них попадали на афганскую землю еще необстрелянными, им часто приходилось стрелять в людей впервые в жизни. На войне хватало «работы» всем: не могли обойтись наши воины и без медиков.

Александра Михайловна, хирургическая сестра военного госпиталя:

– Мне предложили поехать в Афганистан в марте 1981 года. Честно признаться, встретила это без энтузиазма – уж очень много разного говорили об афганских событиях, страшно было. Но все же решилась на такой шаг, потому что пообещали неплохую зарплату.

…Доставили нас военно-транспортным самолетом ночью, мы приземлились и выгрузились на военном аэродроме. Над землей висела темная-темная ночь – ни звезд, ни луны. И полнейшая тишина. Такого мы не ожидали, думали, что день и ночь идут перестрелки и бомбежки. Добрались до госпиталя благополучно, устроились и приступили к работе.

…Сказать, что ее было много – ничего не сказать. Наш госпиталь принимал раненых из многих боевых точек. Первое время я не могла уснуть от страшных впечатлений, так жалко было мне ребят. В основном, они старались сдерживаться, не показывать, как им больно, я каждого из них внутренне поддерживала и называла сыночком. Сколько их через нашу операционную прошло… Пыталась не думать о том, что война эта, беспощадная и никому не нужная, калечит жизни и здоровье тысяч людей. Бессмысленно…

Много было разного, но запомнился один эпизод, который и сейчас мне ночами снится. Шла операция, накануне доставили много раненых. И вдруг начался обстрел и бомбежка нашего госпиталя. Вопреки всем международным правилам бомбили медицинский объект, обозначенный огромным красным крестом. Началась паника. Начальник госпиталя с большим трудом успокоил и раненых, и медработников, сказав, что уже летит на помощь наша авиация. Все равно было жутко стоять у операционного стола и ждать, когда тебя взорвут или расстреляют с воздуха. Наш хирург, Владимир Никифорович Ястребов, ни на мгновение не прекращал операцию даже в самом начале, когда все поддались панике. Его спокойствие повлияло на окружающих, и мы продолжали работать, поддерживая раненых.

Примерно через полчаса появились наши «соколы», которые мгновенно отогнали нападавших с территории госпиталя. Воздушный бой продолжался недолго, через некоторое время мы увидели две разбитые «вертушки», четыре бронетранспортера противника. Все – американского производства. Наши не пощадили никого в безудержной ярости: ни одного «духа» не оставили в живых.

Вечером мы отметили свой второй день рождения всем госпиталем – в перерыве между операционной работой.

В Афгане я пробыла четыре года. Есть что вспомнить, но самое главное – мы, бывшие работники госпиталя, периодически перезваниваемся и встречаемся. Считаем друг друга родственниками – вместе получив боевое крещение, стали настоящими братьями и сестрами по крови.

В зеленом дворе старого района Алчевска росли двое ребят: Саша и Сережа. Вместе ходили в школу, гоняли в футбол, играли в войну, шалили. Никто из них не предполагал, что в недалеком будущем им действительно придется воевать, правда, не на своей территории.

Когда подошло время идти служить в армию, провожали призывников чуть ли не всем двором, как и было принято в то время.

Александр Рыбак, сержант запаса, участник боевых действий:

– Нас доставили в Самарканд, в учебку. Никто из новобранцев не знал, что будем переправлены в Афган, где придется воевать за братьев-демократов. Собственно, никто и не спрашивал нашего согласия, есть приказ – выполняй. Я служил на аэродроме неподалеку от Баграма. Через некоторое время узнал, что где-то поблизости несет службу сосед и друг детства Серега Матюнин. Только вот никак мы не могли встретиться с ним, а очень хотелось. Это была тоска по дому, по Алчевску, по мирной, беззаботной жизни.

Однажды ранним утром командир послал меня на склад. Иду и вдруг вижу: на аэродроме какой-то солдатик что-то подбирает с бетонной полосы. До боли знакомое почудилось мне в нем, аж сердце защемило. Подумал: похож на Серегу Матюнина. Подошел поближе – и вправду он. Я подкрался и хлопнул по плечу. Тот от неожиданности подпрыгнул, а, взглянув на меня, издал радостный вопль. Так и стояли мы с ним, обнявшись и похлопывая друг друга по плечам. В суровой военной обстановке, когда на каждом шагу у нас были потери и в самый неожиданный момент могли попасть под обстрел, встреча с земляком, тем более с другом детства, была счастливым случаем.

Как оказалось, Серегу прислали к нам в часть в командировку. Когда он справился с заданием, командир отпустил меня в увольнение. Мы поехали в Баграм, осмотрели город, попробовали афганский плов, восточные сладости, словом, провели замечательный день, на время позабыв о войне.

В той далекой стране мне довелось служить год и семь месяцев и ежедневно мы делали отметки на своих дембельских календарях. Война наполняла жизнь тревогой, часто приходилось видеть смерть и кровь, но выбора не было: мы служили своей Отчизне. Как и положено солдатам. И уже после той памятной встречи с другом детства я жил надеждой, что очень скоро мы попадем домой и будем вспоминать, как кошмарный сон, войну, наши потери и «духов».

С той поры прошло много лет, судьба развела воинов-афганцев, друзей детства Сашу Рыбака и Сережу Матюнина. Но неизменной осталась дружба, скрепленная Афганистаном. Саша переехал в другой район, Сережа сейчас живет в Запорожье. Однако всякий раз, при любой возможности они встречаются в родном дворе и вспоминают свое детство и боевое афганское прошлое.

Валентина Логвиненко.

Логвиненко В. Афганский излом / Валентина Логвиненко // Огни. – 2010. – 10 февраля. – С. 5.