Директору коксохимзавода Петру Судье суждена жизнь, которая была всецело посвящена заводу, городу, людям
Как важно знать свою историю, мы осознаём уходящими годами. Особенно – историю малой своей родины. Собирая по слову, по страничке, рассказывая о тех, чьими дорогами мы извне ходим, мы вместе становимся цельнее, богаче. Мы прикасаемся к истокам и лучше понимаем, почему нам дорог город, в котором мы живём.
Судьба в определенные периоды жизни не особо жаловала Петра Александровича Судью.
Шел 1937 год. К этому времени 34-летний молодой человек испытал и профессиональное признание, и горечь крушения планов и надежд. Однако, как бы ни складывалась его жизнь, он не позволял себе расслабиться и пасть духом.
Безусловно, снятие с работы, исключение из партии, а также то, что многие из бывших друзей и покровителей резко отвернулись и покинули его, – все это не могло не отразиться на его мироощущении. Семья осталась без средств к существованию. А жили в то время почти так же, как и большинство рабочих.
Честность и порядочность – те принципы, которые были заложены с детства, и их не могли поколебать никакие обстоятельства. Таких людей в самое суровое и сложное время для нашей страны было большинство. Именно благодаря им были выполнены первые пятилетние планы. Люди были полны патриотических чувств, веры в будущее и огромного трудового энтузиазма.
…Петр Александрович не раз «пролистывал» странички своей жизни. Пытался вспомнить, когда же это он «пособничал», как было записано в приговоре, врагам народа. Да, на его пути встречались разные люди, но «врагов народа», ему казалось, он бы сразу выделил.
Спустя много лет, уже после смерти П. А. Судьи, семью посетит знакомая Петра Александровича. С ней он однажды встретился в Ленинграде в приемной высшего начальства. По доносу «доброжелателей» она была обвинена во враждебной пропаганде и осуждена на много лет принудительных работ в лагерях. Во время допросов ее неоднократно склоняли дать показания против Судьи, предлагали ей ложные мотивы обвинения, обещая свободу. Однако она этого не сделала. Отбыв срок и покинув лагеря, первым делом заехала к Судье…
Что бы ни говорили о том суровом времени, когда беззаконие, клевета и произвол властей вершили людские судьбы, всё же были в высших эшелонах власти люди, которые умело управляли экономикой, отраслями промышленности. Если бы не это обстоятельство, то неизвестно, как дальше развивались бы события.
Опыт, профессионализм специалиста были на виду у начальства. Уже в конце 1937 года он работает на Днепродзержинском коксохимзаводе им. Орджоникидзе. Работает день и ночь. В семье трое детей и жена. Их судьба всецело в его руках.
Спустя два года П. А. Судью направляют на самый отстающий и сложный участок производства, как написано в приказе, – для укрепления дисциплины и порядка. Селекторный телефон не умолкает и дома. Не дают покоя проблемы коксового цеха. Люди обращаются с различными вопросами. На все нужно найти ответ.
Сколько бессонных ночей провел в цехе. Силы оказались потрачены не зря. Цех вышел из отстающих и даже по итогам соревнования получил переходящее Красное Знамя наркомчермета и ЦК профсоюза химии. Судью премируют ценным подарком и избирают в члены заводского комитета.
Казалось бы, ничто не предвещало неприятностей. Но всплывают финансовые нарушения в железнодорожном цехе Алчевского коксохимического завода, хищения, незаконные операции с накладными и т. д., за которые в бытность его директором П. А. Судью привлекают к уголовной ответственности. Снова черная полоса в жизни. В 1939 году он отбывает наказание – год принудительных работ с отчислением 15 процентов зарплаты.
На Днепродзержинский коксохимический завод Петр Александрович попал в 1941 году до начала войны. Производство вновь захватило его целиком. Как повысить производительность коксовых батарей, используя для этого различные компоненты? Стал изучать составы шихты, теоретические основы ее смачивания по методу ЭНИН. Коллектив снова выходит победителем Всесоюзного соревнования, а П. А. Судья награждается Наркомом черной металлургии Знаком отличника черной металлургии.
Несправедливость по поводу исключения Судьи из партии волновала коммунистов. После неоднократных апелляций в вышестоящие партийные органы о восстановлении в партии, первичная организация по месту исключения (Алчевский горком партии и Ворошиловградский обком партии в 1940 году) поддержали ходатайство о восстановлении П. А. Судьи в партии. Но ходатайство было отклонено. В 1941 году вышестоящие партийные органы подтвердили исключение за недостаточную партийную бдительность, и учитывая нынешнюю его деятельность, предложили вступить в ВКП(б) на общих основаниях.
К тому времени П. А. Судья работает главным инженером Запорожского коксохимического завода. Партийная организация дает ему достойную и объективную рекомендацию и принимает кандидатом в члены партии. На Нижне-Тагильском коксохимзаводе, работая главным инженером, П. А. Судья уже вступает в члены партии.
В Алчевск пришла война…
…А тем временем в Алчевске предприятие в срочном порядке готовили к эвакуации на Восток. В октябре 1941 -го проведена первая, а в 1942-ом – вторая эвакуация коксохимзавода.
«Во второй половине дня 22 июня 1941 года, после известного выступления Молотова по радио, – вспоминал начальник коксохимпроизводства Алчевского завода Л. Г. Айзенберг, – в 12 часов дня все руководство завода уже было в главной конторе заводоуправления… Слышались настойчивые требования по железной дороге вернуть на завод цистерну с авиабензином, отправленную утром в Германию…
Во Дворце им. Карла Маркса на общегородском активе в сентябре уполномоченный ЦК партии по Донбассу Емельян Ярославский свое выступление закончил словами: «Донбасс мы немцам не отдадим»…
Трагические годы фашистского смерча прошли в огне пожарищ и потоках крови. В октябре 1941-го уже большая часть территории, от Мариуполя до Дебальцево, была оккупирована немцами. Та осень выдалась дождливая и грязная. Немецкая техника застряла в Дебальцево. В Кадиевке (г. Стаханов) находился штаб нашей 6-й Армии. Ворошиловск и Ворошиловград оказались в прифронтовой полосе.
Завод к этому времени уже эвакуировался на Кузнецкий металлургический комбинат в Сибирь.
21 декабря 1941 года отправлен эшелон с семьями работников завода в приспособленных грузовых вагонах.
Сохранился Приказ директора завода И. К. Липатова, предусматривающий правила внутреннего распорядка в вагонах. Это круглосуточное дежурство, строгие меры наказания к нарушителям и «дезорганизаторам» порядка, как было записано в документе, вплоть до высаживания из вагона. На продукты питания установлены твердые нормы.
Городские организации тоже были эвакуированы. Вся надежда в городе была на отряд пограничников. Оставленная на заводе группа ИТР жила на казарменном положении в главной конторе. Помогали фронту – держали связь со штабом в Кадиевке и по его просьбе снабжали горючим, которое было в наличии на заводе, выполняли некоторые заказы в механическом цехе, в кузне.
Еще была работа – собирать разбрасываемые немецкими самолётами цветные листовки на территории завода. Это давалось нелегко. Иногда немцы давали на прощание несколько пулемётных очередей.
Дежурили по наблюдению за воздухом, на вышке угольной башни. На всякий случай держали два вагона с паровозом на «всем готовом».
Ушли добровольцами на фронт начальники цехов: Пересаденко, Кныш, Штейн и другие.
Завод стал перевалочным пунктом для отдельных работников других наших заводов, которые по разным причинам не успели эвакуироваться. В их числе оказались директор Ново-Макеевского завода Голобчик, Днепродзержинского – Захаров, Зарайский – из Рутченково, Александров – из Мариуполя и др. На заводе находились от Главкокса Писаревский, от министерства – Кузьменков, секретарь ЦК Союза коксохимиков Елена Шульга, Гонцул.
А в Ворошиловграде на железнодорожных путях завода им. Пархоменко стоял вагон Наркома Тевосяна со своей группой работников. Из оставленных на заводе работников до последнего момента находились директор Липатов, главный инженер Иванов, начальник спецотдела Жуков, начальник углефабрики Воронов, главный механик завода Чумаченко, механик химблока Сухомлинов, начальник охраны Рязанов, начальник МПВО Лоскутов, секретарь парторганизации Гольденберг и др. Так продолжалось до декабря 1941 г.
Когда немцы начали летнее наступление в 1942 году, был получен приказ взорвать завод.
Началась вторая волна эвакуации. Теперь уже на Магнитогорский металлургический комбинат.
Последние документы завода и 260 человек были отправлены в грузовых вагонах с заводским паровозом в г. Кемерово в Сибирь. «Моим заместителем начальника эшелона, – пишет Л. Г. Айзенберг, – был Т. Чумаченко, а комиссаром т. Лунев из желдорцеха. С многими происшествиями, под бомбежками наконец добрались к месту назначения. По дороге с эшелона удрали семь человек, в том числе Беляев работник ЖКО, который выдал немцам т. Воеводина, начальника ЖКО, оставленного в подпольной группе, и конюха Шифрина, повешенного там ж на конном дворе завода.
Последняя горстка людей после взрыва завода вырвалась из города на двух пожарных машинах во главе с начальником пожарной охраны Яниным.
К своим добирались окольными путями», – вспоминал Л. Г. Айзенберг.
В эвакуации
В декабре 1942 года приказом Наркома черной металлургии П. А. Судья был переведен в Магнитогорск и назначен заместителем директора Магнитогорского металлургического комбината по коксохимии, куда к тому времени был эвакуирован Алчевский коксохимический завод. Предшественника – руководителя сняли за развал работы. И Петр Александрович снова возглавил самый трудный участок производства.
Здесь, в Магнитогорске, алчевцы с радостью встретили своего бывшего директора, о котором хранили добрую память. Вместе они, не смыкая глаз, трудились на площадке, монтировали оборудование, стараясь сделать все возможное для победы. За короткое время был построен цех, смонтировано оборудование.
Жили люди трудно. Голодные, плохо одетые, они работали, не покладая рук. Жили в палатках и одновременно строили бараки, ведь зимы в Сибири очень суровые.
– Все тяготы военного времени делил со своими рабочими директор, – вспоминал Кирилл Степанович Григорьев, работавший в годы эвакуации в Магнитогорске мастером коксохимического цеха, инженером-исследователем, руководителем теплотехнической группы. За годы войны производительность цеха удвоилась, к старым четырем батареям приавилось еще столько же. Привыкший к переездам директор не обзаводился большим домашним скарбом. В квартире, которую занимала семья, все было казенное, кроме книг. С ними он на расставался никогда. Советовал и нам в свободную минуту читать. Иногда это удавалось. Но почти всегда мы падали от усталости после почти 20-часового рабочего дня. И так продолжалось, пока не построили батареи, не запустили печи в производство…
Л. Пелих, редактор газеты «Коксохимик».
Материал подготовила к печати Л. Шаповалова.
В материале использованы фотографии из газет 1935-1936 гг.
Журналистское расследование продолжается…
Пелих Л. Директору коксохимзавода Петру Судье суждена жизнь, которая была всецело посвящена заводу, городу, людям / Л. Пелих // Огни. – 2000. – 3 ноября. – С. 4.