Звезда и смерть Ивана Алчевского

…«Театр уж полон, ложи блещут». Публика наэлектризована: знатоки и ценители оперы пришли, чтобы услышать двух великих на одной сцене. Борис Годунов и Шуйский, бас и тенор. Шаляпин и Алчевский!

Ванечка. Младший. Любимый

Кто в семье думал, что Ванечку, младшего из братьев, предпоследнего из шестерых детей ждет такое ослепительное будущее: мировая известность, сцены знаменитейших театров мира, восторги публики, слава короля теноров… Скромный Ванечка не мечтал ни о чем подобном, собирался стать сельским учителем. А вот мать, Христина Даниловна Алчевская, наверняка догадывалась, чувствовала, предвидела — не зря именно младшего сына она любила особенно.

Ведь не многие знают (а из знавших многие позабыли), что строгая, деятельная, властная просветительница, разумная супруга промышленника, мудрая мать большой семьи в юности была совсем другой. Христина бредила театром. Не было большего счастья, чем выйти на сцену в любительском спектакле, заворожить зрителей красотой низкого звучного голоса блеском темных очей. Она стала бы не просто актрисой — знаменитостью. И талант был, и страсть к сцене, и находились люди, готовые помогать и покровительствовать. О ее ролях даже в газетах писали. Но отец категорически приказал выкинуть из головы мысли о будущности «актерки»…

Сильная женщина не смогла пережить это и сполна реализовать себя в другой деятельности. Но тем радостнее было узнавать в Иване знакомые чертоги.

Петь он любил с детства — и не удивительно, вся семья была музыкальной. Ванечкину особость чувствовала и самая маленькая сестренка, Христя-младшая. Тонкая поэтическая натура, она видела брата принцем из сказки, который бродит с песней в нашем грубом мире, догадывалась, что он «жил в своем особом мире звуков мечтаний и образов».

Быть может, студент-химик и стал бы учителем как собирался. Но грянул черный для семьи Алчевских 1901 год — банкротство и смерть Алексея Кирилловича, темная для всех будущность. И Иван решает идти на оперную сцену.

Стремительный взлет к вершине

Тут и стало ясно, какой силы талант заложен в него природой: всего несколько занятий с братом Григорием, в ту пору студентом Московской консерватории, — и Иван Алчевский смог успешно дебютировать на сцене Мариинского театра в Петербурге с партией Индийского гостя в опере «Садко» Римского-Корсакова.

Посыпались хвалебные, даже восторженные отзывы, последовали новые приглашения. Молодого певца зачисляют в штат первой оперной сцены и доверяют сложную партию Фауста в одноименной опере Гуно. Он поет в «Псковитянке», «Руслане и Людмиле»… Зрители и рецензенты в восхищении, только сам вокалист строг к себе. Он знает, понимает: недостает вокальной школы. Иван Алчевский отправляется в Париж, где берет уроки у известного в то время педагога Жана де Решке, и в Брюссель, где занимается у солистки Королевского театра «Ла Монне» Фелии Литвин. В Бельгии он проработал всего един сезон, но успел исполнить десятки новых партий. В свои 30 лет он становится настоящим мастером оперной сцены. В это время он выигрывает конкурс на ангажемент в самый лучший в мире лондонский Королевский театр «Ковент-Гарден» Выступает он вместе с прославленными мастерами итальянской сцены Энрике Карузо, Луизой Тетраццини, Маттиа Баттистини.

На родину вернулся по-настоящему великий певец. Критики в то время отмечали, что в Алчевском произошли значительные качественные изменения по сравнению с периодом его работы в Мариинском театре. Голос его окреп, приобрел силу, звучность и блеск. О нем писали: «Господин Алчевский — выдающийся тенор, который в состоянии украсить любую сцену».

Иван Алчевский обладал абсолютными слухом и замечательной музыкальной памятью. Его голос мягкого тембра имел обширный диапазон (в нижнем регистре был близок к баритоновому звучанию, что позволило певцу осенью 1914 исполнить баритоновую партию Демона, а в верхнем отличался гибкостью и свободой). Его исполнению были присущи богатство тембровых красок и тонкая музыкальная фразировка.

Современники отмечали его интеллигентность, широкий кругозор во всем, особенно в музыке. Иван Алексеевич прекрасно играл на фортепиано, скрипке, владел французским, английским, немецким, английским, итальянским языками. Зрители восхищались его артистизмом, яркой сценической внешностью, потрясающим звучанием голоса. Вера Дмитриевна Алчевская, племянница певца, вспоминала: «Голос у него был большого диапазона, пел он с увлечением и легко брал верхние ноты. У нас он иногда встречался с молодым Шаляпиным. Гости собирались вечером и сидели иногда до утра. Любимым занятием Ивана Алексеевича было взять высокую ноту в тон тонкому хрустальному бокалу, держа его перед собой, и бокал рассыпался. У него был абсолютный слух, и фокус неизменно удавался».

А сам Иван был счастлив, что принял верное решение: певческая карьера позволила ему после смерти отца содержать осиротевшую семью. К сожалению, никто из детей не унаследовал коммерческих талантов Алексея Кирилловича Алчевского. Попытки Дмитрия, старшего из сыновей, продолжить дело, не были успешными. А для Ивана ноша огромного труда и ответственности за близких, видимо, оказалась непосильной.

Прощание соловья

Со стороны все выглядело прекрасно: Иван Алчевский с оглушительным успехом гастролирует по всему миру, блестяще исполняет десятки оперных партий, ему аплодирует искушенная публика в лучших театрах и концертных залах. Он занят в спектаклях вместе с легендарными вокалистами. До 1914 года Алчевский работает в «Гранд-Опера» в Париже и в опере в Марселе. Потом на сцене лондонского театра «Дрюри Лэйн», где поет в «Псковитянке» и «Золотом петушке» Римского-Корсакова. После начала первой мировой войны Иван Алчевский разрывает только что подписанный контракт с «Гранд-Опера» и уезжает в Россию, попеременно выступая там на московской и петербургской императорских сценах. Такое право в России получали единицы — Федор Шаляпин, Леонид Собинов и Иван Алчевский. Не оставляет он в это время и активной концертной деятельности.

Наверное, уже тогда Иван Алексеевич чувствовал развитие болезни, но не мог и не хотел придавать ей значение. Он был беспощаден к себе. А вот к другим — добр беспредельно. Вот лишь один случай. Как-то на гастролях Иван Алчевский заметил, что нет за кулисами рабочего сцены. Выяснилось, что мужчина умер и что на захоронение у вдовы нет денег. На следующий день около подвала, где обитала семья умершего, остановилась карета. Из нее вышел Иван Алчевский: он привез вдове деньги. Женщина стала отказываться, дескать, не сможет вернуть большую сумму… Иван Алексеевич только отмахнулся.

Два года вдова складывала деньги, чтобы отдать их артисту, а когда насобирала нужную сумму, оказалось, что Алчевского уже нет на этом свете.

Весной 1917 года великий тенор гастролировал в Баку с триумфальным успехом. Но один из спектаклей (то была «Кармен») пришлось отменить в связи с плохим самочувствием премьера. Быть может, если бы Иван Алчевский прервал гастроли и начал лечиться, еще можно было вернуть здоровье, но не с его повышенной ответственностью было обманывать ожидания публики.

Четыре дня спустя зрителей долго не пускали в зал. Им сообщили, что артист болен, но, подняв страшный шум, публика настояла на том, чтобы спектакль все же начали… Музыкальный обозреватель местной газеты «Каспий» так описал последнее выступление певца: «Артист был явно болен. Он хрипел, голос вибрировал, срывался, глаза лихорадочно блестели. По окончании акта он не вышел даже к публике». В полночь зрителям было объявлено, что «состояние здоровья Алчевского таково, что заставить его петь дальше было бы преступлением». Он был доставлен в центральную Михайловскую больницу Баку, а в Харьков срочно была послана телеграмма его матери о его опасном заболевании.

Несмотря на все усилия врачей, Ивана Алексеевича Алчевского спасти не удалось. 26 мая 1917 года в возрасте всего 40 лет он скоропостижно скончался от воспаления мозга (менингита).

Через несколько дней тело артиста на поезде было доставлено на родину. Те, кто присутствовал на похоронах, вспоминали: когда его тело опускали в могилу, над ним все время пел соловей. И пока к деревянному кресту прикрепляли крест из фиалок от семьи меценатки Надежды фон Мекк, казалось, что пел не соловей, а сама душа певца…

Варвара Волкова

Волкова В. Звезда и смерть Ивана Алчевского /Варвара Волкова // Огни. – 2019. – № 34. – 23 августа. – С. 9.