Как помочь вам, «мальчики»?

Падали на раскаленный асфальт белоснежные ромашки, пунцовые розы, пестрые георгины, устилая прощальный путь. Он пролег от ул. Гагарина до площади, где на постаменте самоходки-памятника есть надпись: «Слава Советским воинам». Всю дорогу гроб несли на руках парни в военной форме. Несли, скорбно, стиснув губы, венки, портрет, запечатлевший волевое и уставшее лицо. Алую подушечку с наградами. Узнав о случившемся, пришли даже те, кто не знал при жизни Сережу. Так уж заведено у «афганцев» — брось клич и вновь они встают плечом к плечу. На городском кладбище к двум свежим могилкам со звездой на памятнике в этом году добавилась еще одна. Почему ушел из жизни мужественный человек, не раз смотревший смерти в глаза? Что знают люди о нем? Как рос, как служил, чем жил? На одни вопросы можно отвечать коротко: нелегким было детство у парнишки. Мама умерла, когда ему было 11 лет. Жил с отцом, как живут холостяки… Но мальчишка выдюжил и даже ни разу не попал в поле зрения инспекции по делам несовершеннолетних. Увлекался техникой — ремонтировал друзьям мопеды, магнитофоны. Необыкновенно доброй была у него душа. Как то зашли после танцев друзья, а он достал из холодильника бутылку молока, булочку: «Угощайтесь, больше у меня ничего нет».

Из личного дела: «6 марта 1986 г. «Действовал в отряде обеспечения движения по маршруту Газни — Ургун, лично уничтожил 8 противотанковых и 9 противопехотных мин».

Когда Сережа учился в СПТУ № 81 на машиниста по управлению гусеничными и пневмоколесными кранами, в свидетельстве были только «4» и «5». Об Афгане говорили тогда мало — висела завеса секретности и романтики, но парни ловили и впитывали всю информацию. Влекло и пугало. Но когда призвали в армию, хотел туда попасть, испытать себя до конца. Подготовку проходили вместе с красавцем Дикушей. Из-за него же потом и остался на сверхсрочную, так как Дик не выслужил положенное до списания время. Так и ходили вместе четыре с половиной года по острию лезвия. Был ранен, контужен, болел тифом, простудил почки, получил черепно-мозговую травму.

«…В районе г. Гардез, действуя в группе разминирования, в сложной обстановке лично обезвредил 11 мин и этим способствовал беспрепятственному выходу мотострелковой роты на указанный рубеж». И рядом был Дик, Дикушка, родное существо, которое все знало, понимало, иногда лучше, чем люди. Когда его на следующий день привели на могилу хозяина, он улегся мордой прямо в венок и жалобно-жалобно скулил.

После увольнения из армии Сергей завел рыб — семь аквариумов, хотел еще птиц, много цветов, мечтал, чтобы в доме было, как в райском саду… Не успел? Не смог? Не захотел? Не хватило сил? Люди уходят из жизни, но живут в памяти да в семейных альбомах. Вот смешной зайчик под елкой в детском саду, с сестрой, горнист в пионерском лагере, перед призывом (волосы пшеничные вьющиеся, а после Афгана стали прямыми).

В альбоме пачка любительских снимков. Но. Совсем уже о другой жизни. Сергей тренирует Ветку — дочку Дика, вот он в новеньком теплом халате в госпитале, на БТРе, на фоне гор, на афганском народном празднике, по поводу того, что советские воины провели в село воду…

«На счету старшины 58 обезвреженных противотанковых, 34 противопехотных мин, 12 мин «Сюрприз», участие в 10 боевых операциях». …Время отодвинуло Афган, а Сергей все чаще и чаще «ходил в атаку» по ночам — кричал и метался, защищая во сне друга… Он тоже был сапер. Шли на разминирование рядом. Домой, в Горловку проводил его в цинковом гробу и без головы. Кто знает, может именно в тот день и сломался мужественный человек Сергей Перепелкин? А может не смог носить в себе тяжесть крови четырех душманов, которых пришлось убить в бою! Может, в части, уже в Чехословакии, куда направили служить после Афгана, жизнь военных показалась, как в детской сказке «где все по-нарошке»… Сейчас об этом уже никто не расскажет. Но о том, что он запил, помнят.

Трудно было с ним, трудно было ему, но все же нашел в себе силы перешагнуть порог наркологии. Здесь поняли состояние его души и постарались помочь. Как мать, возвращала Сергея к жизни врач Л. С. Журавленко и вернула. Он вновь ощутил в себе силы бороться за жизнь — поступил работать на «Сигнал», но боли в голове и почках надолго выбивали из колеи. На ВТЭК 26-летнему, богатырского склада мужчине, дали 20 февраля — накануне Дня Советской Армии — третью группу инвалидности, а 6 июня — вторую. Получить успел своих 140 инвалидских только раз. В промежутках между приступами боли Сергей давал наказ жене: «Когда умру, форму и гитару на стенку повесь. Дикушу никому не отдавай, даже когда замуж выйдешь». Только о грамоте Президиума Верховного Совета СССР от 29 декабря 1988 г., которой Перепелкин Сергей Михайлович был удостоен «За мужество и воинскую доблесть, проявленную при выполнении интернационального долга в Республике Афганистан», засвидетельствованные золотыми тисненными буквами, да об ордене Красной Звезды, знаке ЦК ВЛКСМ «Воинская доблесть» и юбилейной медали «От благодарного афганского народа» — не вспоминал…

…Хоронили Сергея его последний трудовой коллектив с «Сигнала», горком комсомола, афганцы. Председатель городского совета воинов интернационалистов Сергей Лыска сказал прощальное слово. Он говорил о том, что уходят молодые, что «афганцам» нужно держаться вместе, заботиться о семьях, а голос предательски дрожал. Теперь ребята пошли с «шапкой по кругу» — собирают деньги на памятник, больше взять негде. И я верю: они сбросятся и поставят мраморный со звездой. Иначе не смогут жить парни с покареженными судьбами. Поставлена точка в одной судьбе, но в городе живет 367, прошедших испытание на верность воинской присяги и интернациональному долгу — святость того и другого ведь воспитывали в мальчишках с детства. Чувствую, кто-то, отложив газету в сторону, пробурчит: «Что с ними носятся, мы тоже воевали», «Льготы им дали, а за что?» «А мы что, хуже их — им и стиральные машинки, и холодильники?». «Отменить льготы, и все-тут».

Не просили они эти льготы, и не просят. Ну, а скажите, как можно прожить семье, в которой двое детей, мать медсестра, а у мужа пенсия 70 руб. Он имеет право работать. И устроился по специальности, а через три дня его свалил приступ, и администрация постаралась тут же освободиться от такого работника. Теперь уже в открытую говорят, что у прошедших Афган нарушена психика, что они стали больнее реагировать на несправедливость, трудно, «адаптируются» на гражданке, что перенесли многие из них тиф, болезнь Боткина, имеют ранения. Многое стали воспринимать острее. К примеру, зашли в буфет в ДК строителей, когда там готовились к встрече с американцами, попросили бутылку минералки — отказали, мол, гостей ждем. Мелочи? А им обидно, и мне за них тоже. Вы бы поехали в зону, где отбывают срок ваши бывшие однокашники? Сомневаюсь. А они поехали. Каждый из дома взял кулечек с конфетами, посидели, чай попили, поговорили по-свойски с осужденными афганцами, пообещали в чем-то помочь, что в им по силам.

Когда узнали, что Игорю Москалеву стало плохо, написали письмо Кашпировскому, просили помочь снять страх. Опоздали, да и ответ не пришел…

А в магазине, куда их пригласили по списку за «товарами повышенного спроса», предложили шампунь «Ивушка». Когда же «счастливчик» сказал, что не может пользоваться им и попросил заменить на другой, в ответ услышал: «Не командуйте здесь, иначе вычеркнем из списка». Дают, вроде бы, заботу проявляют — хорошо, а вот как дают — бывает плохо.

Собрали афганцев в горкоме партии, беседовал по душам первый секретарь А. Н. Ревякин. Хотелось узнать, какова их позиция в это сложное время. Какие проблемы? Это хорошо. Что изменилось после встречи — сказать трудно. Решили создать свое хозрасчетное объединение, чтобы зарабатывать средства и помогать нуждающимся семьям афганцев. Выделили им помещение, но нет ни мебели, ни оборудования, ни финансовой помощи. Не решается вопрос строительства памятника в честь воинов-афганцев. По вторникам, в 5 часов они собираются в своем штабе (горком комсомола выделил комнату). Заглядывают и с женами, и с детьми. Заглянула как-то и я к ним. Два часа говорили обо всем, вроде поняли друг друга. А потом Юра Крупеня возьми и бухни:

— Ну, напишете вы о нас. Прочитают. Может, кто-то и капнет слезой, а что изменится? И были они какие-то ершистые, задиристые, напряженные и даже злые.

…А ведь Серегу на руках обнесли вокруг площади, на которой стоит памятник с надписью: «Слава Советским воинам».

Как изменить их жизнь! Как помочь! Как смягчить вину перед нашими «мальчиками», брошенными по указке главенствующих в пожирающее жерло чужой войны!

А. Шеворыкина

Фото В. Прайса.

Шеворыкина А. Как помочь вам, «мальчики»? / А. Шеворыкина // Огни коммунизма. – 1990. – 16 августа. – С. 2.