Мои воспоминания о войне
Имя нашего земляка Юрия Семенова известно многим алчевцам. В 60-х он трудился в газете «Большевистский путь» (ныне «Огни»). В последние годы его публикации выходили и в других городских газетах.
Как большинство талантливых людей, Юрий Семенов обладает необычайно цепкой памятью на события.
Помнит фамилии своих однокашников, учителей, сослуживцев; мельчайшие детали, мимо которых равнодушно скользнет взор десятков человек. Из этих осколков собирает Юрий Александрович мозаику эпохи.
Мы предлагаем вашему вниманию воспоминания Юрия Семенова о Великой Отечественной войне, которую он встретил мальчишкой-школьником и на фронтах которой воевал в 1944-45 гг.
Перед грозой
По переписи 1939 года г. Алчевск (тогда Ворошиловск) имел 55 тысяч жителей и занимал территорию примерно вчетверо меньшую, чем сейчас. Новый городок только строился. Крупного жилищного строительства не велось. Среди других зданий выделялись построенные в 1940- 41 гг. клуб химиков, почтамт и школа № 2, большой трехэтажный дом из соломенных брикетов на ул. Ленинградской, у входа в сквер Пионеров. В старом городе, на углу улиц Шевченко и Маяковского, засверкал зеркальными окнами новый кондитерский магазин. На Новой колонии был открыт кинотеатр им. Куйбышева…
Одним из центров культурного времяпрепровождения горожан был Летний сад, располагавшийся в дубовой роще, позади здания нынешнего комитета профсоюза АМК. С наступлением весны жизнь здесь била ключом. Работали пионерский клуб с небольшим кинотеатром, детская техническая станция с кружками техническим, авиамодельным и радио. Руководили кружками люди опытные и образованные.
Помню, руководитель радиокружка В Скляров с группой учеников старших классов собрал телевизор с диском Нипкова и 1 мая 1940 года мы всматривались в миниатюрный экранчик, на котором Москва показывала Первомайскую демонстрацию и военный парад…
Война
Узнав утром по радио о вероломном нападении Германии, жители города к 12 часам дня направились на митинг у дворца культуры им. Карла Маркса. Вся площадь была запружена народом. Потом говорили, что здесь собрались тогда не менее 15 тыс. человек.
…На второй день учащимся старших классов школ было объявлено об их участии в сборе урожая в колхозах и совхозах Ворошиловского района. Сбор урожая прошел организованно и успешно. Иначе и быть не могло, ведь работали под лозунгом: «Все для фронта, все для Победы!» Ученики нашего 8-го класса заслужили благодарность правлений. Нашим вдохновителем и организатором была преподаватель русского языка и литературы Валентина Сергеевна Панса.
Первая бомбежка
10 октября 1941 года. Почему-то в этот день я, ученик 8 класса 54 железнодорожной школы, что была в поселке Горького, проснулся как никогда рано – не было еще и шести утра. Вышел из флигеля, поеживаясь от холодного пронзительного ветра.
На весь двор слышна была перепалка между хозяином нашей квартиры Гаврилом Байбаковым и его супругой Евдокией.
– Авдеич, паралич тебя побери, – кричала она, – возьми с собою на завтрак вареных яиц и помидоров!
Авдеич, кадровый работник метзавода, модельщик, отнекивался: дескать, я и в столовой поем не хуже. И, чтобы жена больше не приставала, со злостью заявил:
– Сказал не возьму, значит, не возьму.
Съев легкий завтрак и выпив чая, я собрал учебники в портфель и подался в школу. Было очень пасмурно, но дождем и не пахло.
Занятия начались, как всегда, в 8.30 утра. Я повторял заданные на следующий урок правила по математике. Наша отличница Лида Исаева толково отвечала зоологию. Замечания от учительницы за разговор на задней парте получили мои товарищи Николай Артеменко и Мишка Бондарев. После перемены, с запозданием, начался урок математики… но, так и не закончился. Вдруг послышался нарастающий пронзительный вой, а затем – оглушительный взрыв, пол под ногами задрожал, мгновенно вылетели стекла из окон, всех засыпало смесью песка и глины. В классе стало темно.
«Это бомбят немцы! – закричала учительница. – Бегом все в щели!».
Мы стрелой вылетели во двор, где еще летом были вырыты глубокие щели. Прыгнули и замерли. Наконец-то прозвучал сигнал воздушной тревоги. Бомбардировщики, их было три, проследовали к метзаводу. Раздались винтовочные выстрелы, в ответ послышались пулеметные очереди. Затем мы услышали взрывы авиабомб, вверх взметнулись облака пыли. Было десять часов.
После этого нам было уже не до уроков, все быстро разбежались по домам. Взойдя на мост, я увидел рядом со столбом, на котором висел пробитый осколками плакат «Чем ты помог фронту?» с изображением красноармейца, тело убитого осколком электромонтера. Рядом с ним – сумку с инструментом. Подъехала телега, двое рабочих погрузили на нее тело и повезли в поселок Горького.
С моста хорошо было видно места попадания немецких бомб. Летчики, скорее всего, метили в мост. Если бы он рухнул, то надолго перекрыл бы железнодорожное движение. Однако сильный ветер снес бомбы в сторону, они упали и взорвались в овощных кагатах рядом со школой.
Через десять минут я был уже дома.
Ближе к вечеру пришел с работы, сам не свой, младший сын Гаврилы Авдеевича – Михаил, который сказал, что отца больше нет: с двумя сотнями других рабочих модельщик Байбаков погиб под руинами заводской столовой, в которую угодила немецкая бомба.
Продолжение следует.
Семёнов Ю. Юрий Семёнов: мои воспоминания о войне / Юрий Семёнов // Неделя. – 2007. – № 2. – 21 февраля. – С. 22.
Юрий Семенов: мои воспоминания о войне
Начало в №2 от 21.02.2007
Эвакуация
12 октября отец, назначенный в эвакогоспиталь 3423, формируемый в г. Парижская Коммуна (Перевальск), забрал к себе меня и маму. Мы поселились в освобожденной к этому времени трехэтажной школе, где и прожили до 24 октября, когда на станцию Овраги, что невдалеке от школы, был подан эшелон для погрузки госпиталя. Он, в основном, состоял из товарных вагонов-теплушек, но было и три пассажирских вагона для начальства и семей с детьми. Ведь госпиталь комплектовался по полному составу. Были здесь врачи и медсестры, повара, кладовщицы, работники бухгалтерии и т.д.
Когда вагоны подали под погрузку, у пакгаузов шел грабеж. Жители близлежащих домов, смяв охрану и сбив замки, тащили со складов кто что мог. Нерастерявшийся старшина, начальник охраны госпиталя, выставил военный караул и, дав залп из винтовок, разогнал мародеров. Немного спустя, подошли милиционеры.
Пункт назначения у нас был Свердловск на Урале. В дорогу брали все необходимое: медицинское оборудование, медикаменты, койки, тюфяки, постельное белье, столы, посуду, хозинвентарь, одежду, продукты – сухари, консервы и др. К вечеру сборы были закончены, вагоны загружены и эшелон отправился на Урал.
Начальником госпиталя был И. Д. Шмелев, начмедом – известный травматолог П. М. Дикий, комиссаром – мой отец А. Е. Семенов. Несмотря на бомбежки в пути, светозатемнение вокзалов и станций, наш эшелон, назывался он литерным, уже пятого ноября был на ст. Сортировочная, вблизи Свердловска (добрались в рекордные для войны сроки).
Здесь, на ст. Сортировочная можно было наглядно убедиться, что резервы страны Советов неисчерпаемы. Как известно, в это время под Москвой шла одна из самых жестоких битв Великой Отечественной. Так вот, из Сибири и Дальнего Востока регулярно шли на помощь эшелоны с танками, самолетами, орудиями, лошадьми, красноармейцами. Железная дорога работала как часы.
Через три дня госпиталь был направлен в Ижевск, а оттуда уже к месту постоянного расположения в поселок Ува, Удмуртской АССР. День спустя госпиталь был развернут для приема раненых. А утром следующего дня на станцию прибыл первый эшелон с раненными защитниками Москвы.
В глубоком тылу
Первого ноября, ночью, эшелон стал на запасных путях станции Орск, и мы сразу почувствовали, что находимся в глубоком тылу – все вокруг было залито морем огней, никакой светомаскировки! В пристанционных ларьках и киосках можно было купить пирожки с повидлом и мясом, превосходную ливерную колбасу и другие продукты, от которых мы, по правде говоря, отвыкли за время пути.
Вскоре подали паровоз, который доставил нас на ст. Сортировочную (Свердловск). Во время здешней трехдневной стоянки начальству удалось приобрести билеты на оперетту. И вот мы отправились в трамвае по сверкавшим огнями улицам в театр. Мы увидели «Сильву» Имре Кальмана в превосходном исполнении свердловских артистов. И еще одна приятная неожиданность: в антрактах работали буфеты. Здесь подавали бутерброды и пирожные, пиво и закуски. Но, конечно, по «коммерческим» ценам. Долго вспоминали мы посещение оперетты.
Пассажирский вокзал «Свердловск» запомнился ужасной толчеей в залах, большими очередями у билетных касс. Ведь в глубь страны эвакуировались десятки тысяч людей. Повсюду в засаленных теплых халатах бродили узбеки, привезенные работать на Уралмашзаводе. В подавляющем большинстве это были дехкане, т.е. колхозники. Холод, плохое питание привели к болезням и смертности. Вскоре был сформирован специальный поезд и всех этих «трудовиков» отправили обратно в Среднюю Азию. Военный комендант, молодец, распорядился поставить в каждой теплушке «буржуйку» и выдать каждому 10-дневный сухой паек.
Продолжение следует.
Семёнов Ю. Юрий Семёнов: мои воспоминания о войне / Юрий Семёнов // Неделя. – 2007. – № 3. – С. 22.
Юрий Семенов: мои воспоминания о войне
Начало в № 2,3
Эвакуация. Ува
Ува – живописно расположенный в хвойном лесу, по обеим сторонам железной дороги, поселок. Крупнейший в республике леспромхоз. Огороженные высоким забором группы бараков, где разместился госпиталь. И частные дома жителей. На взгорке, там, где еще совсем недавно шумел дремучий лес, расположились двухэтажные дома райкома партии и райисполкома, клуб, школа, магазины, пожарное депо. Неподалеку находился рынок, работавший только по воскресеньям. Цены были очень высокими. Основной мясной продукт – конина. Молоко продавалось кругами, в замороженном виде. Килограммовая буханка хлеба стоила 350-400 рублей, спичечный коробок махорки – 20 рублей, такой же коробок соли – 25 рублей. Картофель продавали по 40.
Нашу семью поселили в двухэтажном доме, неподалеку от центра. Я помог маме разгрузить вещи и пошел в школу. Учебный корпус был сработан на совесть. Бревенчатые стены хорошо законопачены, козырьки, водосточные желоба и трубы сделаны из оцинкованной жести.
Надо сказать, что со школой мне здорово повезло. Директорствовал здесь Василий Александрович Сухомлинский, в послевоенные годы известный педагог, академик Академии педагогических наук Украины. Тяжелораненый в начале войны он был доставлен в Ижевск, комиссован и признан негодным к военной службе. 25- летний фронтовик, офицер, историк, он сразу же был назначен в Уву директором средней школы.
Когда я зашел к нему в кабинет, Василий Александрович с интересом стал расспрашивать, как мы доехали, что было в пути. Поинтересовался успехами в учебе. Удовлетворенный ответами, улыбнулся и сказал, что еще вернется к этому разговору. Начались учебные будни. Дней через десять, ознакомившись с оценками, он пригласил меня к себе.
– Здравствуй, Юра! А что ты скажешь насчет того, чтобы тебя избрали председателем ученического комитета (учкома)?
– Я-то не против, но боюсь, что не «потяну».
– Не так страшен черт, как его малюют. Мы тебе поможем на первых порах. Ну, так как?
На другой день, после занятий, состоялось общее собрание учеников старших классов. Были избраны руководители различных кружков – художественной самодеятельности, спортивного и др., редактор школьной газеты. Председателем учкома избрали меня. Что и говорить, почетно, но и работы добавилось. Но в этой буче, боевой, кипучей времени хватало на все. Все тогда делалось для помощи фронту, для приближения Победы. Созданные в школе лыжные отряды ездили по поселку, в близлежащие деревни, собирали для бойцов теплую одежду, валенки, варежки.
С большой радостью, как и вся страна, встретили жители поселка весть о разгроме немцев под Москвой в декабре 1941 года.
А вскоре началась подготовка к встрече нового 1942 года. Мы участвовали в культпоходах, ездили на лыжах за 20-30 километров, благо погода благоприятствовала. Давали концерты, читали лекции.
В новом 1942 году, немцы перешли в наступление и, ценой больших потерь, смогли дойти до Сталинграда, где разгорелась величайшая битва.
Тыл был одержим единой идеей – помочь фронту разгромить и погнать врага назад. Все понимали, что только разгром немцев под Сталинградом давал шанс на наше большое контрнаступление.
На всю страну прозвучал призыв колхозника Ферапонта Головатого собирать средства в Фонд Обороны. Сам инициатор дал деньги на строительство самолета-истребителя. За короткий срок народом были собраны миллиарды рублей. И на полях сражений появились танки с надписями на башнях: «Колхозник Удмуртии», «Пионер Урала» и др.
Несмотря на войну, все учащиеся нашей школы учились на «хорошо» и «отлично». В этом была заслуга не только учеников, но и, в немалой степени, умелое педагогическое воздействие со стороны В. А. Сухомлинского, других преподавателей.
Казалось, совсем недавно мы встречали Новый год, корпели над учебниками, сдавали экзамены… А на улице уже лето! Каникулы!
Летом я полтора месяца был ночным сторожем при госпитале, а затем стал учиться столярному делу у бойцов из команды выздоравливающих. Учился с большой охотой. Через месяц своими руками смастерил для занятий двухтумбовый письменный стол.
А наш, Увинский леспромхоз, выполняя важный заказ Ижевского оружейного завода по поставке лож для автоматов и винтовок и чурок для газогенераторных автомобилей, почти вдвое перекрыл задание.
После разгрома немцев под Сталинградом советские войска развернули широкое наступление. Враг был изгнан с Кавказа. Разгром немцев на Курской дуге привел к освобождению Донбасса, форсированию Днепра и взятию 6 ноября столицы Украины города Киева.
Продолжение следует.
Семёнов Ю. Юрий Семёнов: мои воспоминания о войне / Юрий Семёнов // Неделя. – 2007. – № 4. – С. 22.
Юрий Семенов: мои воспоминания о войне
Окончание. Начало в №№ 2, 3, 4
Призыв в армию
В средней школе в Уве я учился до весны 1944 года. 2-го апреля меня вызвали в военкомат и вручили повестку о призыве в армию. Узнав об этом, инженер-конструктор танкового завода И. С. Новиков, который преподавал у нас в десятом классе черчение и высоко ценил мое умение, пришел ко мне на квартиру и сказал, чтобы я писал заявление о приеме в конструкторское бюро. Завод обеспечивал броню от призыва и гарантировал обучение за государственный счет в техническом ВУЗе по окончанию войны. «Семенов, – говорил Иван Сергеевич, – война идет к концу. Через год закончится. Приходи на завод». Я обещал подумать и… пошел в армию. Уж больно хотелось мне стать летчиком истребителем.
Быстро пролетели 2 недели карантина на пересыльном пункте ст. Агрыз Казанской железной дороги. И меня, к большому огорчению, вместо летного состава зачислили в авиационно-техническое училище. Через 3 дня наша группа в составе 20 человек уже была в г. Троицке на Урале. Здесь нас стали учить на механиков по вооружению. Преподаватели – ленинградцы – были людьми очень высокой технической культуры. И за полученные знания я был им весьма признателен.
Обучение велось ускоренными темпами, и уже в ноябре 1944 года нас направили на стажировку на военный аэродром в городе Люберцы под Москвой. В этом гарнизоне мы получили крепкую закалку: ни один из домов, кроме столовой, не отапливался, а мороз достигал -25°. Спали не раздеваясь, утром в умывальниках пробивали ледяную корку, чтобы умыться. Тепло было лишь в одном из помещений на аэродроме, где разогревали масло для заправки систем самолетов. Здесь мы освоили практические навыки работы с авиационным оружием и его ремонт. Потом поехали доучиваться в Троицк. Через месяц закончили учебу и, получив звание сержантов и удостоверения механиков, были направлены на полевой аэродром неподалеку от Кенигсберга в Восточной Пруссии.
На фронтах
Вспоминаю, как на второй день после нашего прибытия в истребительно-авиационный полк на рассвете нас начали бомбить фашисты. Кое-кто из летчиков успел подняться в воздух и вступить в смертельный бой с бомбардировщиками «Ю-882 и истребителями «Me-109». Остальные спрятались в окопах.
Лучше всех повел себя сержант Николай Савельев: он встал у турели спаренных крупнокалиберных пулеметов и стрелял, пока не вогнал в землю пылающий «Юнкерс-88». За этот героический поступок Савельев был награжден орденом «Боевого Красного Знамени».
Мы, молодые механики по вооружению, вместе со своими старшими товарищами обслуживали летчиков как можно старательнее и быстрее. Ни разу не было случаев задержки по нашей вине. За день мы переносили на своих руках сотни килограммов авиабомб, реактивных снарядов, пулеметных и пушечных боеприпасов. Было нелегко, но мы работали не покладая рук для достижения Победы.
День и ночь наши летчики сражались в небе, наносили удары по Кенигсбергу. Как сейчас, у меня перед глазами полевой аэродром нашего истребительного полка, оснащенного истребителями «Як-3», «Як-7», поблизости от города Эйлау. Место, прямо скажем, не очень уютное: ровное – как стол, поле – ни деревца, ни домика. Для организации аэродрома пришлось в срочном порядке копать землянки, окопы, капониры для самолетов, ставить палатки и натягивать маскировочные сетки. За три километра от нас располагался истребительно-авиационный полк «Нормандия-Неман» под командованием полковника Луи Дельфино. Героями воздушных боев здесь были асы маркиз Де ля Пуап и лейтенант Марсель Альберт – оба Герои Советского Союза.
Мы не раз бывали в гостях у французских летчиков и их русских механиков – народа веселого, радостного, бесстрашного. Полк был укомплектован легкими и быстроходными истребителями «Як-3». Французы уничтожали по сто и более самолетов врага в месяц. Видно, неслучайно красное поле герба провинции Нормандия украшают собой 2 льва – символы отваги и мужества.
В марте 1945 года судьба забросила меня под Познань (Польша), где советские войска завершали разгром врага. Истребители нашего полка защищали бомбардировщиков, громивших крепость.
Однажды нашему полку пришлось сразиться с немецкими танками. Воспользовавшись утренним туманом, восемь немецких танков пробрались в наш тыл. Наш самолет-разведчик засек противника и сообщил об этом на командный пункт. Командир полка приказал выставить в линию горизонтального полета 3 истребителя «ЯК-9Т», оснащенных 45 мм пушками; на танкоопасном направлении рыть окопы, установить 2 турели с крупнокалиберными пулеметами. Мы быстро подкатили самолеты к капонирам, подняли хвосты, под костыльные колеса подставили бочки из-под горючего, для устойчивости подложили самолетные чехлы. Покрыли самолеты маскировочными сетями, приготовились к бою. Вот из-за небольшой рощицы, метрах в пятистах от капониров, показались первые танки. Поймав их в перекрестье прицелов, летчики открыли ураганный огонь из пушек. Два танка загорелись, третий завертелся на месте, видно, снаряд попал в гусеницу. Выскочившие из люков танкисты были поражены огнем турельных пулеметов. Оставшиеся 5 танков обратились в бегство, но спастись им не удалось. Вызванные по рации штурмовики «ИЛ-10» не дали им уйти.
Затем наш Оршанский истребительно-авиационный полк перебазировался на аэродром под г. Ландсберг, недалеко от Берлина. Тут, в конце войны мы видели бой нашего аса Покрышкина с немецким реактивным самолетом «Me- 262». Несколько минут воздушной боя, и хваленая немецкая техника не выдержала. Сначала огонь полыхнул на одном из моторов, а затем самолет, не выходя из пике, упал на пашню.
Войну я и мои однополчане закончили 2 мая 1945 года на стационарном аэродроме рядом с городом Элышталь, в 30 километрах от Берлина. Впереди нас ждали еще 5 лет службы в Германии.
Семёнов Ю. Юрий Семёнов: мои воспоминания о войне / Юрий Семёнов // Неделя. – 2007. – № 2. – 21 февраля. – С. 22; № 3. – С. 22; № 4. – С. 22; № 5. – 14 марта. – С. 11.