Последователь    Макара    Мазая

Стахановскому движению 80 лет

31 августа 1935 г. Алексей Стаханов спустился в шахту «Центральная-Ирмино» на ночную рабочую смену и за 5 ч. 45 мин. отбойным молотком нарубил 102 т угля, выполнив около 14 норм. Так за одну ночь простой шахтер повлиял на историю всей страны, а его имя собственное в одну ночь стало нарицательным, превратилось в легенду и стало жить своей собственной самостоятельной жизнью.

В Алчевске к последователю этого движения относят Федора Никифоровича Голофаева.

Он сварил плавку вслед за Макаром Мазаем сначала за 6 час. 45 мин., а затем стал давать ее за 5 час. 30 мин.

Федор Никифорович узнал имя Макара Мазая, как и вся страна, в 35-м. Возможно, ему тоже были известны проникновенные строки наркома Серго Орджоникидзе, адресованные мариупольскому сталевару. «Вы дали невиданный до сих пор рекорд и этим доказали осуществимость смелых предложений… Отныне разговор может быть не о технических возможностях получения такого съема, а о подготовленности и организованности людей».

Наркома в делах Макара Мазая восхитил высокий съем стали – 15,05 т стали с квадратного метра пода печи. «Серго Орджоникидзе, чутко улавливавший все новое, что возникало в недрах рабочего класса», как заметил журналист «Правды» Борис Галин, не оставил без внимания достижения мариупольского сталевара, доказавшего, что, сократив продолжительность плавки, можно увеличить съем стали с одного квадратного метра пода печи в 2 раза. Но наркому были нужны тысячи Макаров Мазаевых. Он мечтал о том, что достижение одного сталевара станет достоянием других. Ведь он, как никто другой, понимал, в каком сложном положении находилась черная металлургия в те годы.

«Наиболее крупный и важный из отстающих участков тяжелой промышленности, – писал Орджоникидзе, – это черная металлургия».

Эти строки из неопубликованной статьи Серго Орджоникидзе, которую он писал накануне 1 мая 1934 г. Она была обнаружена спустя сорок лет в Центральном партийном архиве Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Еще не было рекорда А. Г. Стаханова и работавших вместе с ним крепильщиков Щиголева и Калинина (по другим данным помощниками Стаханова были Г. Борисенко и Т. Щиголев), но была проблема. Прорыв в металлургии начался с рекорда М. Мазая.

Татьяна Петровна Голофаева, которая прожила с Федором Никифоровичем полвека, вспоминала:

– Он, когда узнал о М. Мазае, пришел домой весь возбужденный. «Знаешь, – сказал он мне, – я тоже это сделаю. И сделаю лучше, чем у него. У меня получится. Вот увидишь». И добился своего: стал варить быстрее…».

И не он один. Его поддержали сталевар Ф. М. Пшонченко, подручный сталевара М. И. Фомин. Стахановское движение охватило и другие участки металлургического производства. Уже 17 октября 1935 г. в Ворошиловске (ныне Алчевск) состоялся первый слет стахановцев города и района. На слете опытом работы поделился и Ф. Н. Голофаев. 28 октября Федор Никифорович рассказывал стахановцам-металлургам, которых пригласили в Донецкий обком партии: «Мы завалку делаем за 30-40 мин., тогда как раньше на эту работу тратили 2,5 час. Важное значение имеет правильная шихтовка… План за октябрь мы выполнили на 125 %, а в отдельные дни давали до 170 %». В октябре 1935 г. мартеновский цех производил до 782 т стали в сутки, до начала стахановского движения давал менее 650 т.

После слета в Донецке Федора Никифоровича премировали мотоциклом. В семейном архиве его сына Федора Федоровича сохранилось несколько фотографий, на которых его отец запечатлен за рулем. А вот он среди отдыхающих в Пятигорске, Кисловодске: путевки в санаторий – тоже награды за ударный труд.

Федор Никифорович родился 21 февраля 1903 г в с. Большая Черниговка Верхнетепловского р-на Луганской обл. Его родители – крестьяне. В 1926 г. Федор поступил каталем в мартеновский цех. Образование – 7 классов. Окончил вторую среднюю школу Алчевска. С 1920 по 1926 гг. служил в армии. После службы вернулся в цех. Два года работал вторым подручным сталевара, затем – первым. В 1932 г. его перевели в сталевары. Дважды – в 1932 и 1933 гг. – участвовал в работе Всесоюзных съездов металлургов. Они проходили в Москве и Ленинграде. Федор Никифорович набирался опыта и потому не случайно стал последователем начинания М. Мазая. Всей своей предшествующей работой он подготовил себя к новым методам труда.

«Он был до конца предан работе. Даже если приходили гости (а это тоже металлурги), то разговор только о стали. И до поздней ночи. Как-то я спросила: «Вам не надоело об одном и том же?». А Федор рассмеялся: «Ну что ты в этом понимаешь! – вспоминала Татьяна Петровна».

По рассказу Татьяны Петровны, в 37-м, после ареста директора завода Крайнева, арестовали на предприятии многих, в том числе и ее супруга. На ее руках осталось трое малолетних детей. Из квартиры, которую главе семьи дали как сталевару-стахановцу, женщину выселили. Она ходила в НКВД и хлопотала за Федора Никифоровича. Его отпустили через 87 дней. За что арестовали? В НКВД на него поступил донос. У него было немало завистников: его фотография всегда висела на доске почета завода. С ним не раз встречался Алексей Стаханов. К его мнению прислушивались руководители и специалисты завода. Его высоко ценил директор завода И. Н. Крайнев. Вернувшись из заключения, Ф. Голофаев жаловался на боли в ногах: не мог долго ходить. Сказал: «Я ничего не подписал». После освобождения по-прежнему работал по-стахановски». В войну эвакуировался на Урал. Сразу после освобождения Ворошиловска вернулся в город и восстанавливал завод.

19 ноября 1943 г. газета «Большевистский путь» сообщала, что на разборке кладки мартеновской печи № 4 ударно работает бригада Ф. Н. Голофаева. А потом из этого кирпича сложили пятую мартеновскую печь. И именно Федору Никифоровичу довелось давать первую после освобождения сталь.

Много лет я работал сталеваром мартеновских печей завода им. Ворошилова, – рассказывал сталевар читателям городской газеты в номере за 18 марта 1944 г. – Варил скоростные плавки… Металлургический завод, разрушенный немцами, восстанавливается. Первой в строй действующих агрегатов вступила пятая мартеновская печь. Выпустив десятую плавку стали, коллектив мартеновцев взял обязательство – перевыполнить план выплавки стали по пятой печи, бороться за завоевание первого места в соревновании».

Федор Никифорович остался верен себе до конца. Он помнил уроки А. Стаханова, М. Мазая, помнил заветы С. Орджоникидзе, который приезжал к металлургам Ворошиловска.

В Российской национальной библиотеке Санкт-Петербурга разыскал подшивку газеты «За индустриализацию» за 1935 г. Первое ноября. Корреспонденция «Четыре плавки стали в сутки». Вот что сообщалось в ней: «Стахановцы мартеновского цеха завода им. Ворошилова тт. Голофаев, Котов, Мещеряков, Дедов, Мороз и др., услышав о рекордах съема стали на заводах им. Дзержинского и Андреева, решили во что бы то ни стало догнать их. 30 октября на старой небольшой печи № 1, построенной в 1896 г., они выпустили четыре плавки, и дали за сутки 156 т высокосортной стали. Съем стали с 1 кв. м пода составляет 6,93. Печь № 3, на которой работает лучший стахановец цеха т. Голофаев, добилась в октябре повышения съема стали с 3,12 до 5 т. Эти факты приобретают особенное значение, если учесть, что даже оптимистически настроенные работники завода считали съем стали в 3,52 т пределом, выше которого старые печи Ворошиловского завода подняться никогда не смогут. Мартеновцы заверяют, что свои достижения они в ближайшее время перекроют и будут биться за съем стали, полученной в октябре андреевцами».

Н.        Блохин.

Блохин Н. Последователь  Макара Мазая / Н.  Блохин // РИО – Плюс. – 2015. – 26 августа. – С. 3.