Игоря Ивановича Буравлева призвали в армию в ноябре 1984-го. В специальной учебке в Усть–Каменогорске сразу объявили, где предстоит служить. «До этого об Афганистане я практически не знал. Да, война шла уже несколько лет, приходили цинковые гробы. Слышал, что там есть наши, воюют и погибают. Три месяца в учебке нам рассказывали о стране, традициях, как себя вести, чтобы не получить в спину пулю…А потом решили, что восемнадцатилетние пацаны уже к войне готовы». Ровно два года, с 10 февраля 1985-го по 10 февраля 1987-го, служил Игорь в Афганистане. Сначала – водителем БТР взвода управления артполка в Северном Кундузе. Буквально сразу по прибытии молодых ждало боевое крещение: серьезная операция продолжительностью 45 суток в горной местности. «Был ли страх? Был! Спасало то, что ты – не один. Рядом – такие же пацаны. Смотришь на них, они – на тебя, и становится легче…Не верьте тем, кто говорит, что не боялся, когда свистело над головой…»
Затем подразделение поставили на охрану вертолетной площадки в городе Полихумри. За два года было многое. Буравлев не любит рассказывать о боевых действиях. «Война – не просто стрельба. Это – человеческие отношения. В таких условиях человека видно без прикрас: если с гнильцой – проявится очень ярко, если настоящий – тоже будет видно. Главное, чему меня научил Афганистан, – дружбе. Увы, здесь, в мирной жизни, цена этого слова мельчает…Недавно в сети нашел своего комбата и сослуживца. Мечтаю о встрече».
Нам было по восемнадцать-девятнадцать лет. Мы толком еще нигде не бывали и смотрели на мир широко раскрытыми глазами. Мне лично очень запомнился восточный базар: красивый, пестрый, колоритный, полный неповторимого гама торговцев. По их исчислению тогда шел, по-моему, 1364 год. И все соответствовало нашему понятию о средневековье: древние постройки, деревянные плуги, волы в упряжках (правда, часто на рогах висели японские магнитофоны)…
Красивые «зеленки». Но стреляли из них очень часто. В Афганистане живут добрые люди. Не их вина, что страну постоянно пытаются завоевать. Да, в отдельные кишлаки в одиночку лучше было не заходить (и вообще там лучше было не появляться). В городах – иначе. Они, по сути, – торгаши. Восточный человек будет вокруг тебя бегать, улыбаться, и даже если не хочешь, все равно что-то тебе продаст…Бывало, едешь в колонне, а на обочинах толпится оборванная детвора, смотрит голодными, умоляющими глазенками. Жалко! Даешь продукты.
Я тогда был стопроцентно уверен, что мы выполняем долг. И не только перед нашей страной, но и перед этими людьми. А то, что иногда по нам стреляли, так на весь мир, на весь народ держать злобу нельзя».
Два года за рулем БТР в боевых и горных условиях предопределили дальнейшую судьбу Буравлева. До 1996-го он работал в управлении механизации, затем перешел водителем в АТЦ комбината. 15 февраля для воина-интернационалиста День памяти о погибших в далекой стране соотечественниках.
«Если не мы, то кто?» – так характеризует Игорь Иванович работу союзов воинов – интернационалистов. «Они необходимы. Прежде всего – для самих афганцев, которые могут прийти сюда с проблемой или просто поговорить о том, чего никогда не расскажешь не бывавшим на войне… Наш святой долг – помогать родителям погибших, быть для них опорой. Вместе мы можем многое. Даже сегодня, когда все чаще возникает ощущение, что мы вообще не нужны стране. Как и ветераны Великой Отечественной, стали в тягость. Может быть, отчасти в этом виноваты и мы. Актив, стремящийся что-то делать, – максимум человек двадцать, которые «бьются» над решением тех или иных проблем в органах власти, работают с молодежью (а она у нас – хорошая). Еще человек двадцать им иногда помогают… А ведь нас – 360. Где остальные? Понимаю, у всех – семьи, проблемы…Но если не мы, то кто?»
Для Анатолия Валентиновича Даченкова Афганистан начался в марте 1981-го. Перед этим были четыре месяца в учебке под Витебском. А затем в составе родного 350-го полка 120-й Витебской дивизии – исполнение интернационального долга. Какими были двадцать месяцев войны?» … Наш 350-й полк называли самым боевым не только в дивизии, но и среди всех подразделений. Была у него особая специфика. Мы не сопровождали колонны, не сидели по пикетам, а занимались, наверное, самой тяжелой работой. Помимо запланированных, проводимых по графику, заданий, постоянно были и еще так называемые тревожные. Где-то зажали колонну, где-то «засекли» банду – поднимают нас: в вертушки или на броню – и туда». 350-й полк действовал на всей территории Афганистана. Только в 1982-м Даченков принял участие почти в 80-ти боевых операциях: больших и малых, однодневных, недельных и более продолжительных. Одна из них, вторая на Паншере, запомнилась особо. Во время выполнения задания солдат был серьезно ранен, а в последствии награжден орденом Красной Звезды. Не только награда, но осколки в теле от противопехотной мины по сегодняшний день напоминают афганцу о войне.
«Сегодня начинают по-разному трактовать афганские события. В угоду политикам (им, чтобы лучше выглядеть, так хочется охаять все, что случилось до них) перекраивается история. Пусть это будет на их совести. Для меня Афганистан – пример патриотизма. Любая война – прежде всего работа. Очень тяжелая и изнурительная. Когда закусываешь удила и через «не могу» делаешь свое дело. Война учит не просто выносливости, но и любви к жизни. Ценить тех, кто рядом…Я счастливый человек. Со мной моя семья: супруга, сын, невестка и внучка. Ради них и живу».
«Может быть, в какой-то мере и мы, интернационалисты, виноваты, что трактовка событий тех лет становится неоднозначной, – продолжает А. Даченков. – и среди афганцев хватает врунов, стремящихся приукрасить службу, наговорить лишнего. Люди видят и перестают верить. Ведь и я могу рассказать такое, во что никогда не поверит тот, кто не был в Афганистане, но что на самом деле было. Но зачем? Чтобы понять, нужно как минимум пройти через подобное, не понаслышке знать о боли и войне.
У нас есть союзы воинов-интернационалистов: городской и комбинатовский. Они нужны не только нам, афганцам, но и молодому поколению. И их нужно развивать: не только своими силами, но и при помощи городских властей и администрации АМК. Музей, мемориальные доски, встречи в учебных заведениях, помощь родителям погибших ребят – наш вклад в то, чтобы не забывалась, не коверкалась история.
Игорь Александрович Машкин был призван в армию в 1983 году после окончания техникума. Уже в Таджикистане, в учебке, знал, что предстоит служить в Афганистане. «У нас из 50 человек самые меньшие ростом были выше 170 см. остальные под два метра. Занимался с нами боевой офицер, прошедший Афган – старший лейтенант Вовк. Готовили очень серьезно». Три с половиной месяца – в учебке, затем три месяца – на заставе. И в июне 1984-го – Афганистан. Машкин попал на «точку», расположенную в предгорье Памира. Полтора года на высоте 1800 метров над уровнем моря. Вокруг – горы, заснеженные вершины и бездонное небо. Рядом – лишь небольшой кишлак. «Погранвойска отличаются от других войск тем, что первоочередная их задача – охрана территории от проникновений со стороны сопредельного государства, предотвращение обстрелов наших (а тогда мы их считали нашими) население пунктов и застав. «Точка» располагалась на выходе из двух ущелий, по которым, согласитесь, передвигаться легче, чем по перевалам. Поэтому работы хватало: немногим более чем тридцатью бойцами не пропускать небольшие бандформирование. А еще – защищать три заставы, расположенные, с военной точки зрения, невыгодно: в низине. А сопредельная территория – на высоте. Кстати, когда советские войска ушли, в 1991-м все три заставы были полностью разбиты…»
Признается, что более всего поразили непривычный нам, славянам, быт афганцев и ужасающая нищета. «На каждом относительно ровном участке местные пытались сажать пшеницу, другие зерновые. Когда только приехал, все старался понять, чем убирают урожай. В итоге все оказалось прозаично: как в дореволюционной России – серпами. Снопы укладывались даже не в телеги, а в сани, запряженные волами. Затем на расчищенной от травы круглой площадке раскладывались. И начиналась «молотьба»: мужчина вел двух волов, копытами «молотивших» зерно. Сзади шел мальчишка, чтобы, как только вол поднимет хвост, вовремя подставить лопату и не испортить зерно. Перемалывали зерно, в основном, в ступах. Фонари или керосин могли себе позволить только зажиточные…
В школе, расположенной в кишлаке, учились 11 лет. Но классов как токовых не было. В одном помещении один учитель занимался с младшим, второй – в другом – со средним возрастом и т.д. Ни парт, ни досок. Только лавки да досточки на коленях. Кто побогаче – пишет на чистом листе, победнее – на полях старых газет…Нам, привыкшим к большим, теплым, оборудованным инвентарем школам в СССР, это просто было дико».
Игорь Машкин, как и его сверстники, верил, что оказывает помощь афганскому народу, защищает народную власть. Убежден, что воины-интернационалисты, что бы там ни говорили сегодня, свой долг исполнили с честью. «15 февраля для меня – день памяти о тех, кто не вернулся. В нашем городе семеро погибших афганцев. Троих я знал лично. С Игорем Бецаном росли в одном дворе, с Володей Кругликовым двор на двор играли в хоккей, Александра Жикунова провожал в армию. Мы тогда были молоды и, наверное, не осознавали, насколько серьезные испытания предстоят…Когда первый раз попадаешь под обстрел, четко понимаешь, где заканчивается романтика и начинается война. Афганистан – это школа мужества, которая дает закалку на всю жизнь».
После службы Игорь Александрович получил специальность газоэлектросварщика, в течение многих лет трудился на Стахановском вагоностроительном заводе, последние шесть лет – подготовитель составов ЦПС на нашем комбинате. Женился, воспитал дочь. Жизнь сложилась. Одно только обижает интернационалиста: отношение страны к воинам. «Два года назад я лежал в госпитале с вертолетчиком, который по программе ООН занимался снабжением американской армии. Он рассказывал о соцпакете и льготах американских военнослужащих. Рядовой состав имеет зарплату около 4000 долларов, медицинские страховки исчисляются сотнями тысяч. По возвращении – льготы на обучение, приобретение жилья, медицинские услуги. У нас – льготы по квартплате, бесплатный проезд, иногда – лечебные путевки. И, пожалуй, все… Если бы не позиция союзов воинов-интернационалистов, может, и этого не было бы. Союзы сегодня просто необходимы. И не только нам, но и молодым ребятам. Раньше мы верили, что живем в лучшей стране, сегодня политики даже этой веры убивают своими разборками. Если не мы, кто расскажет, что была война в Афганистане, были другие локальные войны?.. Историю нельзя забывать. Ее нельзя переписывать: ни очернять, ни приукрашать…»
Якушев И. Солдаты той войны / Игорь Якушев // За металл. – 2010. – № 6. – 11 февраля. – С. 2.