Спасибо, что живой!

Война расставила свои акценты в нашей жизни. И мы по-иному стали смотреть на окружающий мир, заново открывая для себя то, что считали вечным, неизменным.

В нашем дворе Паша Мосин появился уже в подростковом возрасте. Его семья переехала в освободившуюся квартиру по несчастью: трехэтажка, где они жили ранее, сгорела. Вот и пришлось переселиться на новое место жительства. Семья влилась в дворовый коллектив сразу: мама и отец были людьми общительными, доброжелательными, всегда готовыми помочь, поддержать, выслушать. А Пашка во дворе появлялся редко: наверное, больше времени уделял своим приятелям по прежнему месту жительства. И все равно его оценили: полюбили за спокойный, покладистый характер. Он всегда торопился помочь пожилым людям, защитить младшего по возрасту, если обижали. И вообще был приветливым и улыбчивым парнем. К тому же отличался своей мастеровитостью: если нужно что-то прибить, приделать, отремонтировать, бабульки обращались именно к нему. А потом нахваливали, сидя на лавочках, на все лады.

Годы летели, после школы Павел отслужил армию, окончил институт и обзавелся семьей. Переехал на окраину, в свой дом, и виделись мы не часто, периодически он проведывал родителей и, как говорили соседи, занимался небольшим бизнесом. Затем родители умерли, и как-то так получилось, что несколько лет мы не виделись вообще. Знала, что у него семья, дети, работа. А что можно еще узнать – так живут сейчас все.

И вот не так давно по ходу работы в центральной городской больнице узнала, что в одной из палат хирургии лежит раненый ополченец. Сказали, что на задании его группа подорвалась на растяжке. Он остался жив, а товарищи погибли. Как рассказали военные, позывной у того ополченца «Рыжий», а зовут Паша. Мне и в голову не могло прийти, кого увижу в палате.

(Начало. Продолжение на 2 стр.)

Спасибо, что живой!

(Продолжение. Начало на 1 стр.)

 А когда постучала и вошла, испытала буквально шок. Как? Пашка, рыженький пацаненок из нашего двора? Он остался таким же: улыбчивым и стеснительным. Казалось, ему было некомфортно из-за того, что он попал в больницу, да еще и с ранением. Как бы не мужское это дало лежать на койке, когда его ребята воюют.

– Паша, подумать не могла, что ты в ополчении. И как ты пошел воевать, ведь у тебя еще маленькие дети? В разговор вступает Вика, жена:

«Он по природе воин и не мог оставаться в стороне, когда идет война. Ему надо туда, где самое пекло… Ничто не могло сдержать, никакая сила. Вова (Онуфриенко, ныне покойный) не пускал его как мог. Все уговаривал, что дети у него. Бесполезно. В июне 2014-го и пошел. А я все время была в тревоге: ушел в неизвестность, как там и что – сказать никто не может, успокоить тоже. Одно утешало – через 4 дня выходил на связь, я так звонков ждала, даже передать не знаю как. Позвонит, передохну и опять жду до следующей связи».

«А как было в стороне оставаться и смотреть, укропы давят, пошла стрельба в Славянске, Краматорске, деревнях и поселках. Кругом грохот, стрельба. Сидеть и ждать, когда придут к нам? Поначалу сложно было: ни оружия, ни военной выучки. Есть что вспомнить, как с ружьями и дубинками против танков выходили. Толком даже не вооружены были. Все было. А сейчас уже и опыт есть, и умение. Правда, вот вряд ли смогу опять вернуться в строй…».

В марте 2017. Павел получил тяжелое ранение, едва выжил. Группой вышли в дозор, а он, как зам. комвзвода, шел в первой четверке, в авангарде. Внезапный взрыв на растяжке. Трое ребят погибли, его смерть обошла, но получил тяжелое ранение.

«Мы всякий раз, когда выходим на маршрут, не знаем, вернемся ли живыми. – рассказывает Павел. – Всюду расставлены ловушки, растяжки, крючки, их не видно. Так было и в тот раз. Самое страшное, что за всем следит противник, и если происходит подрыв, нередко стреляет в том направлении, чтобы добить тех, кто остался жив».

Следом за первыми бойцами шло еще 12, из-за подрыва пришлось затормозить. А раненый Павел в шоке, еще не осознав степени ранения, рвался идти сам, чтобы не утруждать товарищей. Все было слишком серьезно, кровавый туман застилал глаза, так что попытки не увенчались успехом. До машины донесли друзья.

В Кировской больнице прошла серьезная операция, удалили почку, другого выхода не было. Повреждена нога, много осколков получено при подрыве. Одним словом, целый «букет».

Вика: «Примчалась к нему, только отошел от наркоза и срезу о своих ребятах, которые остались там, на месте подрыва. Так горевал, что погибли, винил себя, что не уберег. И кто ж там это смог бы сделать? Сам чудом жив остался… Знаете, это не факт; что он опять на боевые не рванет. Пока лежал, отходил, лечился, молчал. А сейчас все больше вижу, что его мысли там, на Бахмуте».

«Паша, это так?» – спрашиваю. Смеется: «Пока еще не знаю». А видно, что такая мысль уже в голове бродит.

«Знаете, он хорошо умеет воевать, – Вика строго смотрит на мужа. – Буду Бога молить, чтобы жив остался. И, как всегда ждать звонка. Чтобы слышать его голос».

Именно сейчас, когда в Донбассе гремит война, все чаще вспоминаю слова: «В жизни всегда есть место подвигу». Это о детях и внуках победителей 1945-го, поколении, вставшем на защиту родного края, тех, кто поднял над землей знамя Победы. У Паши Мосина подрастают двое сыновей: 7 и 13 лет. Он надеется, что мальчишки будут жить в мирное время. За то и воюет.

Валентина Логвиненко.

Логвиненко В. Спасибо, что живой! / Валентина Логвиненко // РИО-Плюс. – 2017. – 10 мая. – С. 1 – 2.