Вдали от родных мест
Хочу вспомнить некоторые моменты тяжелого периода для нашего завода и города – о конце 1941-го, когда из Алчевска были эвакуированы на Урал квалифицированные рабочие, инженерно-технические работники с семьями и оборудование. Навсегда остались в памяти рассказы отца и собственные впечатления от тех событий.
…Наш завод в короткий срок освоил производство качественной стали для изготовления оружия и боеприпасов. Но фронт неумолимо приближался к Донбассу. В сентябре 1941-го Государственный комитет обороны принял решение об эвакуации Ворошиловского завода.
Эвакуация стала невиданным ранее в истории перебазированием промышленных предприятий в глубь страны. Большое количество металлургических заводов в условиях тяжелейшей военной обстановки (советские войска отступали) отправлялось на восток. Всего из Украины с июля по октябрь 1941-го было вывезено более 500 промышленных предприятий, в том числе 40 – металлургических (см. «Развитие металлургии в Украинской ССР», Киев, 1980).
Оборудование устанавливалось на действующих и строящихся предприятиях Урала. Уже к концу 1941 года дали первую продукцию броневой стан на Магнитогорском меткомбинате, вывезенный с завода им. Ильича; мариупольский пилигримовый стан для производства труб большого диаметра в Челябинске; калибровочный стан Ворошиловского метзавода на метизном заводе в Магнитогорске и т. д. Тысячи рабочих и инженеров временно стали уральцами…
В течение октября были отправлены на Урал четыре эшелона: в основном, в Челябинск, где началось строительство нового металлургического завода.
Северо-Донецкая железная дорога не могла снабдить промышленников вагонами (все они были задействованы для обеспечения фронта). Пришлось приспосабливать старые вагоны и паровозы внутризаводского пользования.
Эшелоны состояли из железнодорожных платформ, на которые грузили демонтированное оборудование (в первую очередь, два сортовых стана), и «спальных вагонов» – приспособленных хопперов, полувагонов, теплушек. Каждый накрывали деревянной крышей (с рубероидом). Внутри по сторонам устанавливали двухъярусные нары, в середине – буржуйку. Окнами служили застекленные прорезные отверстия. Вагоны оборудовали тамбурами – для входа и выхода. С собой разрешалось брать постельные принадлежности и вещи первой необходимости. Мебель и всё остальное оставалось в квартирах (после реэвакуации квартиры были возвращены владельцам). На каждый эшелон назначались начальник и комиссар. Вопросами размещения эвакуированных по металлургическим предприятиям Урала и передачи демонтированного оборудования Минчермет (тогда – наркомат чёрной металлургии) назначил заниматься заместителя директора по коммерческо-финансовой части И. В. Роспасиенко – моего отца.
Эшелоны двигались очень медленно, с длительными остановками, иногда на железнодорожных станциях стояли по нескольку дней. Вне очереди пропускались поезда с людьми и техникой, идущие на запад – к фронту.
На одной из станций Воронежской области на какой-то момент собралось много скота (коров, свиней, коз), пригнанных с западных областей, так что мясо можно было купить за копейки. Алчевцы сделали большие запасы солонины, которая очень пригодилась в последующие месяцы.
Люди, ехавшие в хопперах (вагонах с кузовами в виде воронки), в нижних их частях установили клетки, куда посадили гусей и кур. Каждое утро на рассвете те устраивали настоящий концерт: многоголосый гомон разносился далеко вокруг. Это поднимало настроение. Было смешно и грустно.
В Воронежской области эшелоны часто попадали под бомбовые удары, особенно в районе узловой станции Лиски, где находился мост через Дон. К счастью, для алчевцев обошлось без особых неприятностей. Хотя запомнился жуткий трагический случай, произошедший на одной небольшой станции. Стояли там два эшелона эвакуированных из Одессы. Во время движения мимо состава с боеприпасами появились немецкие самолеты со смертоносным грузом. Взрывы мин, снарядов, страшный грохот. Ничего живого вокруг не осталось, лишь обгорелые стволы некогда густого леса и ржавая земля.
На пути к Уралу мы пересекли Луганскую, Воронежскую, Балашовскую, Пензенскую, Ульяновскую, Чкаловскую, Куйбышевскую области и Башкирскую АССР. Конечная остановка – г. Челябинск, станция Шагол, куда добрались к декабрю, через два с половиной месяца. Оборудование было разгружено на складах строящегося предприятия. Вагоны с людьми загнали в тупик, где пришлось ожидать назначений на уральские заводы.
В связи с осадным положением Москвы в Свердловск были эвакуированы многие министерства, в том числе и Минчермет во главе с министром И. Т. Тевосяном. Мой отец выехал в Свердловск для решения вопросов трудоустройства эвакуированных. Уже к концу 1941-го алчевцы пополнили ряды металлургов Магнитогорска, Нижнего Тагила, Серова, Челябинска, Лысьвы, Белорецка и т.д.
Часть работников была остановлена в самом Челябинске. Расселили их в районе строящегося завода – в нескольких построенных к тому времени домах. Каждая семья получила продуктовые карточки и… земельный участок (для посадки картофеля). В лесах было много грибов, особенно груздей (громадного размера, иногда до полуметра в диаметре), что стало хорошей добавкой к семейному рациону. В этом рабочем городке жила и Елена Семеновна – жена П. А. Гмыри – с дочерью и сыном (сам Петр Арсентьевич приехал в Челябинск летом 42-го, а уже в конце года отбыл с семьей в Магнитогорск – директором на метизный завод, где был смонтирован наш колибровочный стан). Ее опыт врача очень пригодился: ближайшая поликлиника была за 10 км, так что необходимую медицинскую помощь семьям заводчан оказывала именно Елена Семеновна. Завод строился в живописном месте, на окраине Челябинска, в сосновом бору. В прокатном цехе первыми были установлены два алчевских крупносортных стана. Руководство строительством осуществлял генерал Комаровский (помнится, на объекты приезжал он верхом на лошади). Возводили корпуса, в основной массе, солдаты трудовой армии (те, кто по состоянию здоровья не мог участвовать в боевых действиях). Были среди строителей и репрессированные – бывшие ученые, ведущие промышленники, генералы. Приводили их под конвоем. Случалось, что от недоедания и непосильного труда умирали они прямо на рабочих местах.
Многие эвакуированные (основная группа) были направлены на Магнитогорский комбинат, где их расселили в так называемом соцгороде – в домах со всеми удобствами (к слову, большая часть самих магнитогорцев жила в бараках). Всем выдали продуктовые карточки, работающих кормили в столовых – по талонам. Местные жители относились к украинцам доброжелательно, старались помогать кто чем может.
Вообще, уральцы – очень приветливый народ. Вспоминается и такой, уже послевоенный, случай. В 50-е годы дирекция командировала меня в Свердловск – на Уралмаш (где изготавливалось оборудование для блюминга-слябинга). По приезде оказалось, что главный инженер проекта Г. Н. Краузе – в отпуске (причем отсутствует в городе). Однако, узнав о визите представителя, он немедленно прервал отпуск, вернулся в Свердловск и решил все вопросы.
За время эвакуации украинцы научили уральцев выращивать в собственных садах яблоки, груши, сливы. Помогли подобрать сорта, хорошо прижившиеся на этих землях. Как-то, подлетая на самолете к Магнитогорску в мае, я увидел сверху всё в белом цвете. Стюардесса подсказала, что это – цветение садов. Нечто подобное наблюдал я и в Челябинске…
По-фронтовому трудились на Урале доменщик С. С Трубников, прокатчики Р. Д. Жидов, П. И. Чевычело, В. Н. Медведев (в течение многих лет бывший потом начальником ТЛЦ-1), мартеновец Е. Т. Лукьянчиков и многие-многие другие. Во всех, без исключений, жила вера в победу. Работали по 12-14 часов, иногда не расходились на ночь – засыпали тут же, в цехах.
Паники не было: работали кинотеатры, цирки, драматические театры, на подмостках которых выступали лучшие артисты страны. Продолжались занятия в горно-металлургическом институте и в техникуме. Ушедших на фронт местных преподавателей заменила профессура из Днепропетровска и Киева. Страна продолжала жить.
А уже в 1943-м (когда война шла полным ходом) Сталин подписал постановление о возвращении в институты для продолжения учебы студентов, находившихся на фронтах. Это тоже придавало уверенности в скорой победе.
Утром 3-го сентября по Магнитогорску молниеносно разлетелась весть, что советские войска освободили Алчевск. И вскоре министр черной металлургии Тевосян подписал приказ о возобновлении деятельности завода им. Ворошилова. Началась реэвакуация, но – всего лишь части работников: сразу всех отпустить не могли. А некоторые захотели остаться на Урале навсегда.
Виктор Роспасиенко
Роспасиенко В. Вдали от родных мест / В. Роспасиенко // За металл. – 2007. – № 35. – 30 августа – С. 5.